Беженцы - Боб Мур
К 1938 году судьба европейских беженцев вновь оказалась в центре внимания. Немецкая аннексия Австрии (аншлюс) в марте и общенациональный погром «Хрустальная ночь» в ноябре потрясли американское общественное мнение. Перкинс, опять же вопреки яростному сопротивлению Госдепартамента, предложила американским консулам за рубежом более гибко подходить к выдаче гостевых виз людям, которые не могут выполнить требование о возвращении в Германию, а президенту – продлить пребывание таких посетителей в США до улучшения ситуации в Германии. Представители Государственного департамента были потрясены возможностью «полного развала всей нашей визовой практики» и предупредили, что «если немецким беженцам будет разрешено приезжать в США как неиммигрантам <…> квотирование превратится в фарс».
Однако зверства Хрустальной ночи убедили президента предпринять хотя бы какие-то ограниченные действия для оказания помощи беженцам, несмотря на возражения Госдепартамента. Поскольку с политической точки зрения было крайне нежелательно нарушать иммиграционные законы и поскольку он обладал юридическими полномочиями в отношении приезжих, которые уже находились в Соединенных Штатах, Рузвельт принял рекомендации Перкинс продлить срок пребывания приезжих и проявить большую гибкость в предоставлении гостевых виз.
На пресс-конференции 18 ноября 1938 года президент объявил, что от 12 000 до 15 000 гостевых виз, уже выданных немецким посетителям, будут продлены как минимум на шесть месяцев. Поскольку в законе не было указано, на сколько шестимесячных сроков могут быть продлены визы, то, по всей видимости, не было и ограничений по количеству продлений таковых. Президент пояснил, что поскольку Германия аннулировала паспорта визитеров с 30 декабря 1938 года и ввиду опасностей, подстерегающих возвращающихся в Германии, «было бы жестоко и бесчеловечно заставлять их уезжать отсюда, чтобы успеть вернуться в Германию <…> Я не могу, исходя из соображений гуманности, выгнать их». Министерство труда «продолжало разрешать беженцам, въехавшим в страну по гостевым визам, подавать заявления на дальнейшее продление, и <…> разрешение выдавалось в тех случаях, когда было доказано, что посетитель подвергнется судебному преследованию, если его заставят вернуться в Германию». Точное число беженцев, въехавших в Соединенные Штаты в период с 1933 по 1940 год по гостевым визам, так и не было официально озвучено.
Беженцы как иммигранты
На иммигрантов по квоте распространялось установленное законом ограничение по численности. Общее число иммигрантов, которым ежегодно разрешалось въезжать по квоте для Германии, составляло 25 957 человек, а для Австрии – 1413 человек. Гражданство по квоте определялось по стране рождения; однако, чтобы предотвратить разделение семей, закон предусматривал, что гражданство по квоте ребенка в возрасте до 21 года определялось по стране рождения сопровождающего его родителя. Жена могла быть включена в квоту родной страны своего мужа, если она имела другое гражданство по квоте, а квота ее страны исчерпана. Всем иностранцам, как иммигрантам, так и неиммигрантам, требовалась виза, выданная консулом Соединенных Штатов. Для получения визы потенциальный иммигрант должен был предъявить действующий паспорт, полицейское свидетельство, подтверждающее его примерное поведение в прошлом, справку от медицинского работника, дубликаты всех необходимых личных данных и подробный финансовый отчет, а также заявление под присягой, поданное родственниками или друзьями, но предпочтительно близким родственником, с указанием полного имущества гаранта иммигранта и конкретного процента поддержки, которую тот может рассчитывать получить от гаранта.
Законы оговаривали несколько условий, которым должен соответствовать иностранец, чтобы получить разрешение на въезд. Они предусматривали, что некоторым категориям граждан не разрешается въезд в Соединенные Штаты, в том числе «лицам, которые могут стать объектом общественного внимания», а также лицам, которые были вынуждены мигрировать, которым оказывали помощь, поощряли или побуждали к миграции путем предложений или обещаний работы. Кроме того, законы исключали лиц, чьи билеты или проезд были оплачены, для тех, кто приехал на деньги другого лица или кому другие помогли приехать, а также для лиц, чьи билеты или проезд были оплачены прямо или косвенно какой-либо корпорацией, ассоциацией, обществом, муниципалитетом или иностранным правительством. Заявители также должны были представить консулу такие документальные доказательства, которые были необходимы для установления допустимости их въезда в Соединенные Штаты в соответствии с положениями закона. Если и когда нужные бумаги предоставлялись просителем, одна неправильная запись на 50 или более страницах требуемых документов могла привести к отклонению заявки или длительным задержкам, в то время когда каждый день мог оказаться жизненно важным.
Несмотря на требования, изложенные в иммиграционных законах, основные препятствия, с которыми сталкивались беженцы в 1930-х годах, были связаны с исполнением законов консулами, особенно в отношении двух положений: необходимости предъявления всех требуемых документов и положения, включенного в раздел 3(f) Закона 1924 года, запрещающего въезд лицам, которые могут стать объектом публичного обвинения (по статье LPC). Несмотря на то что в январе 1934 года Государственный департамент неохотно согласился разрешить консулам отменять требование о предоставлении бумаг, если их можно получить только с «серьезными неудобствами», на практике консулы продолжали требовать все документы. Они постоянно задерживали заявителей, гоняли их по кругу, относились с безразличием к «серьезным неудобствам» и использовали всевозможные смехотворные оправдания, такие как необходимость предотвратить проезд и въезд в США людей с тяжелым уголовным прошлым. Однако именно положение LPC оказалось главным препятствием для беженцев, пытавшихся получить иммиграционную визу. Поскольку ни в законе, ни в инструкциях Госдепартамента не было точного определения или четкой формулы, именно консул определял, может ли заявитель стать публичным обвиняемым. Неясность этого положения приводила к тому, что разные консулы, порой даже в одном и том же консульстве, толковали его по-разному. Даже после начала войны в Европе Брекенридж Лонг настаивал на том, что «правило для определения приемлемости иностранца в соответствии с положением о государственном сборе не является ни практичным, ни желательным по той причине, что обстоятельства двух людей не похожи друг на друга». На самом деле именно двусмысленность этого положения привела к путанице, которая, в свою очередь, способствовала тому, что консулы принимали произвольные решения, чаще всего венчавшиеся отказом. С начала 1930-х годов Государственный департамент призывал консулов очень тщательно проверять доказательства, чтобы определить «истинные факты, необходимые для принятия правильного решения по делу, и убедиться, что каждое дело должно рассматриваться исключительно в свете его конкретных
