Беженцы - Боб Мур
В конечном итоге сионисты не оказали никакого влияния ни на ход конференции, ни на ее итоги. Конференция, на которой присутствовали делегаты от 29 стран и представители 39 частных организаций, не внесла никакого вклада в решение проблемы еврейских беженцев из Третьего рейха и не облегчила их участь. Палестина не рассматривалась в качестве возможного места назначения, поскольку британцы придерживались линии, согласно которой по экономическим и политическим причинам она не могла быть открыта для беженцев и, следовательно, не могла рассматриваться как страна для поселения. В целом конференция оправдала пессимистические прогнозы сионистов, а именно, что исключение Палестины из списка мест назначения не приведет к открытию ворот для еврейской иммиграции в других странах.
Погром «Хрустальная ночь» 9–10 ноября 1938 года
По совпадению, которые часто случаются в истории, в течение двух дней (9–10 ноября 1938 года) произошли два события, кардинально повлиявшие на иммиграционную политику сионистов. Погром, названный «Хрустальная ночь», и публикация доклада Комиссии Вудхеда, в котором говорилось, что раздел Палестины и создание на ее части еврейского государства, предложенные примерно за полтора года до этого Британской королевской комиссией (более известной как комиссия Пиля), нецелесообразны. Таким образом, сионистский ответ на Хрустальную ночь был сформулирован под сенью тревожных – с точки зрения сионистов – изменений в палестинской политике Великобритании. Сочетание в Хрустальной ночи агрессивной антисемитской политики, инициированной властями, которая с различной степенью интенсивности преследовала немецких евреев с 1933 года, с физическим посягательством на их жизнь и имущество со стороны буйных толп, действующих в соответствии с инструкциями властей, что было более типично для восточноевропейских стран, заставило сионистское руководство осознать, что евреи рейха обречены и что они должны убираться из Германии и Австрии, и чем скорее, тем лучше. Хрустальная ночь оказала решающее влияние на трансформацию сионистского подхода к немецкому кризису: от представления о нем как о проблеме иммиграции к проблеме беженцев, требующей чрезвычайных мер. Доклад Вудхеда также оказал влияние на формирование линии политических действий, связывающих кризис беженцев с созданием еврейского государства в Палестине и исключающих другие идеи, которые только отвлекали бы внимание от Палестины как места назначения беженцев, не предлагая других осуществимых альтернатив.
Идея создания для молодых людей из Германии временных лагерей, финансируемых еврейским народом, которая высказывалась до Эвианской конференции младшими членами сионистского истеблишмента, теперь была высказана самим председателем Сионистского совета: «Мы создадим лагеря для сотен тысяч. Здесь им будет лучше, чем в лагерях для заключенных в Германии, и еврейский народ позаботится о них, после того как они попадут в Палестину». Ощущение чрезвычайной ситуации выдвинуло на первый план другие, несионистские идеи. Вернер (Давид) Сенатор, представитель несионистского крыла Еврейского агентства, выразился прямо: «Поскольку я не вижу вероятности спасения еврейского народа только в Палестине, я не могу отвергать предложения, направленные на спасение некоторых людей в других странах». Но однозначная позиция двух выдающихся сионистских лидеров – Бен-Гуриона и Вейцмана – заключалась в том, чтобы сосредоточиться исключительно на решениях, связанных с Палестиной.
Существовало очевидное несоответствие между громкими публичными заявлениями сионистов и скромными реальными планами, которые они предлагали. Например, в конце 1938 года сионисты требовали разрешить въезд в Палестину 100 000 евреев из Германии, в то время как в ходе конкретных переговоров их число составило менее четверти от этой цифры (22 500). Более того, сравнение решений, которые могла предложить Палестина, с грандиозными планами Британского совета по делам немецкого еврейства может помочь проиллюстрировать, насколько скромными были первые. В середине ноября 1938 года, когда члены Совета обратились к британскому премьер-министру с просьбой о том, чтобы Великобритания приняла участие в финансировании эмиграции 300 000 немецких евреев в различные пункты назначения, Вейцман попросил его открыть ворота Палестины, несмотря на тяжелую экономическую ситуацию в стране, для 6000 подростков, содержащихся в концентрационных лагерях, и 1500 детей, чье содержание должно было быть оплачено из средств Британского совета по делам немецких евреев. Национальный комитет (Ваад Леуми) объявил, что ишув примет 5000 детей из Германии в приемные семьи и учебные заведения, рассчитывая, что и в этом случае мировое еврейство возьмет на себя финансирование спасательной операции. Через несколько дней эта цифра была удвоена, однако обе цифры были скорее декларативными, чем реальными, и проект так и не был реализован.
В то же время Великобритания объявила о своем намерении предоставлять въезд детям-беженцам, содержание которых будет финансироваться либо их родственниками, либо из других источников. В ответ на это предложение Бен-Гурион 7 декабря 1938 года сделал заявление, ставшее одним из его самых часто цитируемых:
Требование вывезти в Палестину детей из Германии проистекает у нас не только из чувства жалости к этим детям. Если бы я знал, что всех немецких [еврейских] детей можно спасти, перевезя их в Англию, и только половину, переправив их в Палестину, я бы выбрал последнее, потому что нас волнуют не только личные интересы этих детей, но и исторические интересы еврейского народа.
Когда было сделано это спорное высказывание, Еврейское агентство представило требование разрешить детям въезд в Палестину как конечное условие своего участия в конференции, которую Великобритания собиралась созвать для решения вопроса о будущем Палестины. Британский предлог для отказа в прибытии детей в Палестину состоял в том, что это вызовет бойкот конференции арабами, и разгневанный Бен-Гурион заявил на той же встрече, что «даже иммиграция детей зависит от милости арабов». Политика Великобритании в отношении Палестины в целом и ее иммиграционная политика в частности рассматривались Бен-Гурионом и другими сионистскими лидерами как мера по успокоению арабов в Палестине и соседних странах и как компонент преобладавшей в то время, особенно после Мюнхенского соглашения в сентябре 1939 года, политики умиротворения по отношению к нацистской Германии. Чтобы вписать это противоречивое высказывание в контекст, следует также отметить, что в то время слово «спасение» не было наделено тем роковым значением жизни и смерти, которое оно получило во время Холокоста.
Судьба спорной позиции Бен-Гуриона в вопросе спасения детей из Германии была похожа на судьбу позиции сионистов в отношении Эвианской конференции: ни одна из них
