Беженцы - Боб Мур
К концу лета между комитетами беженцев и администрацией был выработан модус вивенди (лат. «способ существования», предварительные соглашения. – Примеч. ред.). Уже в июне «Джойнт» отмечал заметное улучшение отношений между Комитетом помощи беженцам и властями, комментируя, что в отношении расселения беженцев «вступает в силу более либеральный режим». В то же время еврейские организации отмечали усиление полицейских репрессий против нелегальных беженцев на границе. В конце мая Комитет помощи беженцам сообщил, что «в связи с международной напряженностью наблюдение на французских границах было значительно усилено, и в результате нелегальная иммиграция становится все более трудной, если не невозможной». В июне «Джойнт» аналогичным образом сообщил, что «полиция становится все более суровой, и в последнее время беженцы <…> были [арестованы]». Хотя поначалу это несоответствие вызвало недоумение, в «Джойнт» вскоре поняли, что оно является краеугольным камнем политики администрации. Хотя сторонники беженцев, конечно, предпочли бы сохранить границы открытыми, они все же признали, что предложение Сарро об амнистии было наилучшей сделкой, возможной в сложившихся обстоятельствах.
От «Странной войны» до Виши
Начало войны положило резкий конец этому соглашению. Мало того что пограничный контроль был еще более ужесточен, администрация, вдохновленная опасениями относительно пятой колонны, прибегла к политике массовых интернирований. 4 сентября, всего через день после объявления войны, администрация, еще при премьерстве Даладье, приказала интернировать всех мужчин из Великой Германии в возрасте от 17 до 50 лет, а вскоре этот возрастной ценз был расширен до 65 лет. В результате около 18 000 центральноевропейских жертв Третьего рейха, большинство из которых с энтузиазмом записались на военную службу во Франции после принятия декретных законов в апреле 1939 года, были объявлены враждебными иностранцами и помещены под строгий полицейский надзор в один из примерно 80 лагерей для интернированных, разбросанных по всей стране. Конечно, даже в таких условиях силы, выступавшие за либерализацию, продолжали действовать, и к весне 1940 года большинство интернированных было освобождено для службы – либо в Иностранном легионе, либо в качестве prestataires на гражданской военной службе (в России сейчас это называется альтернативной гражданской службой – это особый вид трудовой деятельности в интересах общества и государства, осуществляемой гражданами взамен военной службы по призыву. – Примеч. ред.). Тем не менее, когда в мае 1940 года нацисты вторглись в Бенилюкс, правительство повторно интернировало этих людей, теперь уже включая женщин в возрасте до 65 лет, а также около 10 000 дополнительных беженцев из Бенилюкса, которые перешли границу, спасаясь от гитлеровских войск.
При режиме Виши жесткая политика в отношении беженцев, уже находившихся в стране, достигла апогея в виде решения Лаваля выдать еврейских беженцев немцам летом 1942 года. Лаваль оправдывал это решение тем, что, поскольку США неоднократно отказывались принять этих беженцев из рук Франции, у него не было другого выбора, кроме как передать их немцам. Однако даже при Виши, по крайней мере до лета 1942 года, силы, выступавшие за более либеральную политику, продолжали действовать, хотя и в условиях ограничений.
Заключение
В заключение следует отметить, что французская политика в отношении беженцев в 1930-е годы не была неуклонным движением в сторону все более жестких мер. Скорее она колебалась между периодами интенсивных репрессий, такими как 1934–1935 и 1938–1939 годы, и периодами либерализации, такими как первые месяцы 1933 года, эпоха Народного фронта и в некоторой степени период после Хрустальной ночи до начала войны.
Эти колебания отчасти объяснялись политическими пристрастиями правящей администрации: консерваторы, в том числе связанные с Радикальной партией, были склонны к репрессиям, а более левые, такие как Народный фронт, стремились проводить более гуманную политику, которая позволила бы остаться во Франции хотя бы части беженцев. Но они также были вызваны тем, что даже самая ограничительная политика в отношении беженцев не могла эффективно перекрыть границы Франции. С каждым усилением давления на границы Франции, вызванным резким всплеском антисемитизма во всей Центральной и Восточной Европе и даже в Италии, десятки тысяч новых перемещенных лиц отправлялись искать убежища везде, где только можно, легально или нелегально, если это было необходимо. Поэтому неудивительно, что за каждой репрессией против нелегальных беженцев во Франции следовала амнистия – молчаливое признание того, что прежняя жесткая политика провалилась, – и каждая амнистия сопровождалась условием не допускать в будущем притока новых беженцев – условием, которое оказалось невыполнимым. В конечном итоге продолжать служить главным убежищем, несмотря на яростное стремление держать их на расстоянии, Франция являлось скорее вопросом необходимости, чем выбора. Франция, особенно во время репрессий 1934–1935 и 1938–1939 годов, была не более либеральна, чем ее соседи – Швейцария, Бельгия, Люксембург и Нидерланды. Однако в силу географических особенностей Франция просто была не способна перекрыть свои границы.
Разумеется, в проблеме нелегальной иммиграции, ставшей к концу 1930-х годов самым неразрешимым аспектом кризиса беженцев, отчасти виновата география, однако значительная часть вины лежит на французских властях. Объявив всех без исключения беженцев нелегалами – что, несомненно, было целью закона-декрета от 2 мая 1938 года, а также жесткой визовой политики, – правительство обеспечило Франции десятки тысяч нелегальных беженцев. Однако в 1930-е годы даже самая жесткая администрация признавала, что у нее нет иного выбора, кроме как предоставлять беженцам своего рода временное убежище – «убежище на одну ночь», – хотя либералы и консерваторы яростно спорили о том, что означает этот термин. Впрочем, режим Виши положил конец этой традиции.
Глава I.4
Уменьшающиеся возможности: поиск убежища в Швейцарии в 1933–1939 годах
Регула Луди
В прошлом исследования швейцарской политики в отношении беженцев были сосредоточены на периоде Второй мировой войны и уделяли меньше внимания предвоенной эпохе. Причины этого были очевидны: Швейцария была одной из немногих стран, оставшихся неоккупированными после того, как в июне 1940 года большая часть Европы перешла под контроль стран Оси. Учитывая ее стратегически выгодное положение, она была «последним шансом» для беженцев, а для многих – единственным безопасным убежищем в пределах досягаемости. Ситуация стала еще более драматичной, когда нацистский режим начал осуществлять свою программу уничтожения, начав
