Сплетня - Катя Саммер
– Ты опоздаешь! Иди давай! – Вета своим криком приводит меня в чувство.
– Леди не опаздывают, а задерживаются! – возражает ей осмелевшая Рита, толкая сестру.
– Завтра обе будете сидеть с Лёвой, если не перестанете сейчас же спорить! – возмущается Роза и машет мне на прощание, поднимая стекло.
Очень внезапно вспоминаю, что на улице холодно, а я без шапки и в тонком пальто. Бегу внутрь, придерживая подол платья, чтобы не наступить на него – как минимум не испачкать и не порвать, как максимум не убиться. Все равно спотыкаюсь на лестнице, но спешу в концертный зал. Лиза звонила минут десять назад со словами, что Галя с Савельевым явились на бал с фанфарами и чуть ли не дорожку ковровую расстелили перед собой. Подружки даже хлопушки взрывали у них над головами, а одета Кобра оказалась так откровенно, что проще было прийти на бал голой. Данил писал, что давно на месте и ждет меня, я ответила ему смайликом с улыбкой, хотя хотела с поцелуем. И я вроде бы готова, вот она, дверь, передо мной, но… черт, мне так страшно зайти в зал!
Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что глупости, я сейчас точно хорошо выгляжу и должна блистать, как завещала Лиза, уговорив надеть это восхитительное платье. Вон сколько лайков мне понаставили, когда я сфотографировалась перед выходом! Но отчего-то именно сейчас я боюсь особенно сильно. Потому что слишком много личного теперь замешано. Незнакомых чувств, которые переполняют и пугают меня. И я не хочу показывать их неблагодарным зрителям. Это должно быть только между мной и Данилом, но… как есть, в общем.
К счастью, мне чудесным образом удается проскользнуть в зал незамеченной. Вроде бы. Потому что там темно, все смотрят куда-то, а я передвигаюсь по стеночке, пытаясь слиться с толпой. На проекторе крутят видео, снятое на крыше небоскреба столичного Москва-Сити – это указано в субтитрах. И оно такое яркое, что аж в глазах рябит от всех этих вспышек и огней. Похоже на помпезный клип с заявкой на успех, хотя и кажется мне дешевым приемом. Другим должно понравиться. Особенно Сереженька с голым торсом, если Галина на десятисантиметровых шпильках, танцующая рядом с ним какой-то флешмобовый танец, впечатления не произведет.
Выясняется, правда, что не я одна остаюсь в легком недоумении от увиденного: когда включают свет, раздаются жидкие аплодисменты. И только после того, как собачница с группой поддержки начинают неистово визжать и выкрикивать имя Галины, все вспоминают, что нужно, наверное, похлопать. Я тоже присоединяюсь, чтобы не выбиваться из толпы, но меня все равно идентифицируют, и среди притихших сплетниц разгораются новые жаркие споры:
– Это она…
– Да-да…
– Какое платье красивое…
– Я знаю, сколько оно стоит. Они, наверное, решили и свадьбу сыграть в нем…
– Что-то я кольца не вижу. Говорили, она его на цепочке носит…
– Может, ей сегодня предложение сделают?..
– Ура!
– Я за них болею, а ты?
– Все равно Галя победит.
Последнюю фразу говорит кто-то из змеиных подружек, но я замечаю на другой стороне Данила, и мое сердце пропускает удар. Романов блуждает взглядом по залу, будто ищет кого-то, пока не… Бам! Пока наши глаза не встречаются.
На сцене в эту минуту кто-то из преподавателей толкает речь. В толпе проносится волна шепота, но я не разбираю, что говорят. Снова приглушают свет, диско-шар под потолком разбрасывает разноцветные огни по стенам и паркету. Пускают дым, который постепенно застилает пол. Из колонок доносится красивая песня, исполнителя которой я никогда не назову. По коже пробегает легкий озноб. А мы с Данилом стоим и смотрим друг на друга. Кто первый подойдет? Кто сдастся? Или окажется смелее?
Романов спустя несколько бесконечно долгих секунд, за которые я успела придумать себе сотни путей отхода, широко улыбается мне и делает шаг навстречу. Конечно, это он, а не я. Я боюсь всего. Начинаю паниковать, когда меня ослепляет прожектором и я теряю его из виду. Мое сердце разгоняется, как сумасшедшее, вот-вот выпрыгнет из груди. Все оборачиваются к нам, смотрят на нас. Только сейчас, заслонив лицо ладонью, я осознаю, что стою в пятне света. И никто вокруг не танцует, кроме Савельева и Гали, – наблюдают за нами. Ждут. Расступаются перед Данилом, который приближается ко мне, – я снова нахожу его силуэт среди толпы.
– Иди уже!
Взявшись из ниоткуда, Лиза толкает меня в бок, чтобы шла быстрее. Краем глаза успеваю заметить рядом с ней красавца Тима в белоснежной рубашке и галстуке, которого она берет под руку, но возвращаю взгляд перед собой.
Иду навстречу, а из-за дыма, покрывшего пол, кажется, что парю. Время замедлилось. Кусаю от предвкушения губы, забывая, что они накрашены. Смущенно отвожу от Дани взгляд и смотрю куда угодно, только не на него. Красиво-то как! Повсюду лежит мишура, разбросана вместо снега вата. Стены задрапированы белой тканью, наши обычные бордовые кулисы сменили на белоснежные. И только Романов, как настоящий темный принц, весь в черном: в черной рубашке и с бабочкой, почти сливающейся с воротником, в черных брюках и лоферах вместо белых кед. Будто полная моя противоположность, сам дьявол. Он приближается и протягивает мне руку.
Шепот, гуляющий по залу, нарастает и звучит едва ли не громче, чем музыка, но я не обращаю на него внимания. Я захвачена в плен откровенного взгляда, который сейчас кажется тоже подозрительно темным. Будто рассказывает, что у Данила на уме, – точно ничего невинного и непорочного. И я это, наверное, выдумываю, потому что мне самой хочется так думать? Возможно, ведь сейчас я и правда больше всего на свете хочу схватить его за руку и сбежать. Хочу целоваться с ним в темном уголке на одном из этажей, а может, и больше…
Делаю резкий вдох, когда, вложив в горячую руку свою ладонь, в тот же миг оказываюсь в объятиях Дани. Ощущаю легкие прикосновения теплых пальцев обнаженной кожей спины, чувствую мелкие разряды тока, разбегающиеся по венам. Сама кладу ладони ему на плечи, выдыхаю все страхи и прижимаюсь виском к его груди, где размеренно, но шумно бьется сердце: бум-бум-бум. Оно успокаивает меня, и я прикрываю глаза, медленно покачиваясь под красивую мелодию. Наплевав на целый мир вокруг. Кажется, я и правда попала в сказку. Осталось не потерять туфельку.
Я улыбаюсь. Блаженно, думая лишь о крепких руках, которые обнимают меня.
