Как поцеловать кинозвезду - Дженни Проктор
— Наверное, Бах, — отвечает она сразу. — Он знаком с детства, но есть что-то в его чёткости, что цепляет мой научный мозг.
Однажды, после тяжёлой сцены в Turning Tides, Клэр нашла меня на пляже с наушниками и вырвала их, чтобы послушать, а потом скривилась, назвала мою музыку скучной и предложила пойти купаться голышом.
— Я тоже люблю Баха, — говорю я. — Понимаю, что ты имеешь в виду про структурность.
Одри смотрит на меня, наклоняя голову, потом медленно опускается под воду. Поднимает ладони к лицу — её выражение будто говорит: «Не верю».
Из-за того, что мы оба любим классику?
Или что-то большее?
Может, она тоже это чувствует? Всё это напряжение?
Если она чувствует хотя бы половину того, что чувствую я… Ей должно быть не по себе. Потому что меня это чувство сносит с ног.
Желание быть с ней — пытка и наслаждение. Мука и экстаз. Но мне плевать. Даже если из этого ничего не выйдет — я готов принять боль, если это даст мне хоть немного радости от её присутствия.
Одри Каллахан зацепила меня. Сильно.
Глава 13
Флинт
— Ну что, как мы это делаем? — спрашивает Одри с серьёзным выражением лица. — Где мне встать?
Она стоит в нескольких метрах от меня в воде, руки упёрты в бока.
Я мог бы назвать немало мест, где хотел бы её видеть, но заставляю себя сосредоточиться на задаче.
— Эм, да. Сейчас, дай я только… — я чешу затылок. — Возьму телефон, и что-нибудь придумаем.
Я выбираюсь из бассейна и иду к длинному столу на террасе, где оставил рубашку и телефон. С полки у двери хватаю полотенце, вытираю руки и только потом беру смартфон.
Мы с Джони обсуждали, стоит ли ей быть здесь, чтобы фотографировать или просто дать совет, но в итоге решили, что Одри будет спокойнее без зрителей. Теперь вот думаю, не помешал бы кто-то третий, если бы это помогло мне держать себя в руках. Эта женщина всего лишь притворяется моей девушкой, а я никак не могу выкинуть из головы, как ощущалась её кожа под моими ладонями, когда я помогал ей с солнцезащитным кремом.
Я возвращаюсь к бассейну с телефоном в руке, спускаюсь в воду по ступенькам. Телефон вроде как водонепроницаемый, по крайней мере, так утверждает производитель, но мне бы не хотелось это проверять. Одри теперь у края бассейна с видом на горы, её руки лежат на каменной кромке, а длинные тёмные волосы стекают по спине.
Не успеваю даже подумать, как поднимаю камеру и делаю снимок. Подплываю чуть ближе, делаю ещё пару кадров, и вот она оборачивается через плечо с лёгкой улыбкой.
Щёлкаю ещё раз. Этот снимок, скорее всего, не подойдёт, но она такая красивая, что невозможно удержаться.
— Я бы могла привыкнуть к такому виду, — легко говорит она, снова поворачиваясь к горам.
Я кладу телефон на бетон у края бассейна и подплываю ближе.
— Иногда я забываю, какая здесь красота, — говорю я. — Живёшь в других местах, мотаешься по миру… А потом возвращаешься домой — и каждый раз удивляешься. Повезло же, что я вырос здесь, видел это каждый день.
— А я никогда и не жила в другом месте, — отвечает Одри. — Но всё равно уверена: это самое красивое место на Земле.
— Серьёзно, ты никогда не жила где-то ещё?
Она качает головой.
— Ну, училась в старшей школе в NCSSM в Роли, потом университет. Но всё это было в Северной Каролине. Бакалавриат в Аппалачском университете, магистратура и аспирантура — в Каролина Саузерн.
— Это же где-то в Хендерсонвилле, да?
Она кивает.
— Там я и преподаю. Я бы хотела когда-нибудь попутешествовать, конечно. Но и здесь мне очень нравится. Да и мои исследования связаны с этими горами. Если уехать, придётся начинать карьеру с нуля.
Я разворачиваюсь и опираюсь спиной о край бассейна.
— А ты ведь выросла в Силвер-Крик? Всё ещё удивляюсь, как мы с тобой раньше не пересекались.
— Я же не была дома во время школы, помнишь? Приезжала только на лето. Да и поверь, даже если бы ты тогда меня увидел… ты бы не обратил внимания.
Я пристально на неё смотрю.
— Сомневаюсь.
Она слегка краснеет, затем смеётся, отводя взгляд.
— Серьёзно. Все возможные ботанские стереотипы — это была я. Брекеты. Огромные очки. Безумные волосы.
— Подумаешь. В школе мы все были чудаками.
— Нет, ты нет. Я — да. Интернет показал мне, как ты выглядел в старших классах. Ты явно был не из нашей компании.
— Подожди… Ты что, гуглила меня, Одри? Это ты сейчас призналась?
— Думаешь, я бы согласилась лететь на другой конец страны и притворяться твоей девушкой, не загуглив тебя? Я же учёный, Флинт. Конечно, я тебя гуглила.
Меня это не удивляет. Но интернет редко бывает добр к знаменитостям.
— Ладно, главное — проверяй источники. Большинство того, что там про меня пишут, неправда.
— Я надеюсь, — тут же парирует она. — А то объяснять своё присутствие твоей инопланетной жене будет непросто.
— Инопланетная жена, да? Что-то я этот заголовок пропустил.
— О, стоит поискать. Там даже фотографии твоих детей были. И выглядели вполне правдоподобно. На одном фото ты держишь на руках зелёного младенца. Очень убедительно.
Я хмурюсь. От этого мне становится не по себе. До какой степени они там фотошопят? Использовали мои настоящие снимки? Я снимался с младенцами в последнее время? Может, стоит позвонить Саймону и выяснить, нужно ли мне об этом беспокоиться?
Но потом Одри ухмыляется.
Она издевается надо мной. И это сработало.
— Жестоко, — говорю я. — Инопланетные младенцы, серьёзно? — Я провожу руками по воде, брызгая в её сторону.
Она вскрикивает и отпрыгивает от струи, а потом бьёт ногами по воде, обдавая меня брызгами в два раза больше.
— Ага, началось, — говорю я и бросаюсь за ней.
Я быстро её догоняю, обхватываю за талию и притягиваю к себе, её спина прижимается к моей груди, и мы вместе уходим под воду.
Она выскальзывает из моих рук, а потом запрыгивает на меня, прижимая меня под воду ладонями к плечам.
И так мы продолжаем — хватаем, тащим, ныряем, плещемся. Не знаю, думает ли Одри о том же, что и я, но для меня каждая такая возня — повод прикоснуться к ней, прижать к себе, даже если всего на пару секунд, пока я не окуну её в воду.
Я не могу насытиться этими прикосновениями. Её кожа на моей. Тепло её тела под
