Травница - Хизер Моррисон-Тейпли
Ей нравилось зажигать свечу и сидеть в тишине среди руин, слушать голоса, видеть образы, рождающиеся в ее воображении, ведь теперь они казались ей чем-то естественным. Они больше не пугали и не выглядели безумием.
В этот день она снова увидела сад, где рос тысячелистник, и сделала мысленную пометку, что это видение пришло к ней уже дважды. И как только видение стало четким и в его реальности невозможно было более усомниться, Иден уже поняла, что с миссис Уэлш что-то случилось.
Это была не просто догадка. Это не было чем-то туманным и расплывчатым.
Иден вскочила и побежала к машине. Она ехала на предельной скорости, пока не остановилась у домика с голубой дверью. Она подбежала к двери и заколотила что есть сил, но никто не ответил. Она отперла дверь своим ключом, вошла и позвала:
– Привет! Миссис Уэлш! Это Иден! – Но ответа не последовало.
Она обегала весь дом, но напрасно. И тогда она бросилась к Истер и Бобу, жившим по соседству. Дверь открыл Боб.
– Здравствуйте, мистер Перкинс. Вы не знаете, где миссис Уэлш? С ней все в порядке? – со страхом спросила Иден.
– Знаю, милая, она в больнице. Мне очень жаль. Утром нам пришлось вызвать «Скорую». Истер поехала с ней. Они не знают, это что-то с сердцем или с легкими, но она сильно задыхалась и очень плохо себя чувствовала. Истер все время держит меня в курсе.
– О боже! – Иден прикрыла рот рукой. – Она поправится?
– Конечно, я на это очень надеюсь. Пару минут назад звонила Истер, сказала, что состояние стабилизировалось, они подержат ее там до утра, но Хейзел настаивает, чтобы ее отпустили домой. Упрямая старуха хочет заняться самолечением дома, а не лежать в больнице. Но я не знаю, отпустят ее или нет.
– Мне нужно ее увидеть. В какую больницу ее отвезли?
– Она сказала, что не хочет видеть посетителей. Истер говорит, Хейзел крайне настойчива на этот счет. Она просто хочет поехать домой как можно быстрее.
– Но мне надо ее увидеть! – волновалась Иден. – Можно ей хотя бы позвонить?
– Думаю, все, что ей нужно сегодня, это отдых, милая, – сказал он мягко. – Почему бы тебе не зайти к ней или не позвонить, прямо с утра, а мы будем держать тебя в курсе событий. Если что-то изменится, если ей станет хуже или что-то подобное, я обещаю, что позвоню даже ночью. Но давай подождем до завтра и посмотрим, что к чему, хорошо?
Иден не нашла в этом ничего хорошего, но это была просьба самой миссис Уэлш, и Иден пришлось смириться с ее решением.
– Хорошо, – согласилась она. – Спасибо, Боб. Я приду к вам рано утром. И, пожалуйста, позвоните мне, если что-то изменится, – добавила она.
– Позвоню, обещаю.
Иден рассказала матери о том, что случилось, но они предпочли не распространяться. Если миссис Уэлш не желала видеть посетителей, значит, эту новость пока следовало оставить в тайне.
Той ночью Иден так и не сомкнула глаз. В час ночи у нее зазвонил телефон. Она вскочила с кровати, уверенная, что с миссис Уэлш случилось нечто ужасное. И в части «ужасного» она была права.
– Иден, это Джеймс. Срочно приезжай! Дело касается Беатрис, – проговорил он сдавленным от страха голосом.
– Что случилось? – Иден была вся на нервах.
– Я вызвал «Скорую». У нее весь день была температура, но вдруг час назад начался жар. Я дал ей парацетамол, но у нее сорок градусов. Боже, Иден, я не знаю, что делать. У нее судороги. Что мне делать?! – Он почти кричал в трубку.
– Положи ее в ванну с холодной водой. Я еду!
Иден положила трубку, натянула ботинки и, как была, в пижаме, схватила сонного Томми и погрузила его в машину. Она ненадолго остановилась у дома миссис Уэлш, теперь такого пустого, потому что его хозяйка была в больнице. «Теперь я понимаю, почему два раза видела тысячелистник», – подумала Иден, взяв с полки стеклянную банку с настойкой.
Тысячелистник отлично сбивал жар. В своих видениях она видела его дважды и теперь поняла, для чего было это послание. Оно было для Беатрис.
Иден въехала на подъездную дорожку у дома Джеймса и уговорила ничего не понимающего сонного Томми выйти из машины.
– Беатрис заболела, солнышко. Иди, полежи у Джеймса на диване, пока я о ней позабочусь, ладно? – попросила она.
– Ладно, – ответил он и последовал за Иден к входной двери.
Иден вошла и позвала Джеймса.
– Я наверху! – прокричал он в ответ.
Иден уложила Томми на диван, сняла с ручки кресла плед и накрыла им мальчика. Как только он оказался под пледом, то тут же снова уснул.
Перепрыгивая через ступеньки, Иден взбежала наверх. Она распахнула дверь ванной и увидела Джеймса, он стоял на коленях возле ванной, держал дочь под голову, пока она остывала в прохладной воде. Он поднял глаза и посмотрел на Иден – по его щекам катились слезы.
– Жар не спадает. Каждые несколько минут она теряет сознание… – Он запнулся.
И тут по телу Беатрис прошла новая волна судорог, спина выгнулась, а руки и ноги затряслись.
– Помоги ей! – В отчаянии молил Джеймс.
– Это фебрильные судороги, – спокойно констатировала Иден. – Они прекратятся, когда мы собьем температуру. Продолжай держать ее под голову, а я попробую помочь.
Она полезла в свою полотняную сумку и вынула скальпель – одноразовый, небольшой, с пластиковой ручкой и острым как бритва наконечником.
– Давай ее руки, – приказала Иден.
Джеймс протянул ей тоненькие, содрогающиеся в конвульсиях ручки дочери.
Иден сделала скальпелем небольшие надрезы на каждом из десяти пальцев Беатрис, и через пару секунд конвульсии прекратились. Иден выдавила из каждого пальца по капле крови, и дыхание Беатрис немного успокоилось.
– Померяй ей температуру, – велела Иден, снова залезая в свою сумку.
Джеймс вставил кончик электронного термометра дочери в ухо, и тот запищал.
– Тридцать восемь градусов. Уже на два градуса меньше, – с крайним удивлением произнес он. – Как тебе удалось?
– Нужно выпустить кровь из кончиков пальцев. Средневековый метод, но эффективный. Помогает срочно сбить жар. По крайней мере на какое-то время, так что до приезда «Скорой» мы
