Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

— Блять, какая хорошая девочка, — простонал я, наблюдая, как она трахает пальцами свой рот, пробуя на вкус свое возбуждение. С каждым крошечным хныканьем я становился все тверже, а мой язык немел от желания облизать ее тело. — А теперь коснись этого ненасытного клитора, солнце.

Ее пальцы издали влажный звук, когда она вытащила их изо рта. Слюна блестела на ее торсе, когда она провела рукой по телу, а затем снова погрузила ее между ног. Маленький стон раздался в телефоне в тот момент, когда она обвела рукой свой клитор, и мой член дернулся в руке. Эти звуки были лучше любых возгласов толпы.

Я подстроился под ее темп, желая увидеть, как она снова развалится на части, даже если на этот раз я не смогу сам довести ее до оргазма.

— Вот так, малышка, — сказал я, наблюдая, как другая ее рука поднимается, чтобы сжать соски.

Глаза Ари распахнулись, ища мои.

— Ты тоже это делаешь? — вопрос вырвался прерывисто, но в нём явно звучала нотка уязвимости.

— Я прямо здесь с тобой, дорогая, — я наклонил телефон, чтобы она видела, как моя рука работает над членом, затем опустил ниже, чтобы пощупать за яйца, и мы оба простонали.

Мой взгляд был прикован к ее пальцам, завороженный тем, как они кружат и погружаются, стремясь к кульминации.

Она была близка. Мы оба были близки.

Волна желания пронзила позвоночник, когда я вспомнил, как в прошлый раз кончил на её тело.

— Черт, мне нравится смотреть, как ты трогаешь себя, — сказал я. Уголок ее рта приподнялся. — Если бы я был там с тобой, я бы лизал и сосал твою нуждающуюся киску. Растягивал бы и наполнял тебя своими пальцами, — я ускорил темп, подстраиваясь под ее бешеные движения. Ни один из нас не мог продержаться дольше.

— О, боже, — застонала она, закрыв глаза, покачивая головой вперед-назад.

— Открой эти прекрасные глаза, малышка, — я улыбнулся, когда она повиновалась. — Хочу посмотреть, как ты кончаешь, как твои пальцы покрываются влагой…

Её рот приоткрылся, моё имя сорвалось с её губ, когда она достигла пика. Одного звука её удовольствия хватило, чтобы и меня накрыло. Сперма растеклась по низу живота, но в голове я представлял, как она капает на её киску и как она слизывает все с пальцев.

Блять.

Если я так себя чувствовал, когда ласкал Ари, то мне нужно было узнать, каково — быть глубоко в ней. Чувствовать, как ее киска обхватывает мой член, вся такая мокрая и теплая. По правде говоря, я могу и не пережить этого.

Здесь лежит Далтон. Убитый слишком офигенным сексом.

— Земля вызывает, Тэтчер. Ты все еще с нами?

Голос Ариэллы вырвал меня из послеоргазменного тумана. Её ленивая улыбка говорила, что она в том же блаженном состоянии. Мне нравилось, что она всё ещё полностью открыта. Часть меня боялась, что она снова закроется. У неё была привычка убегать, когда мы становились слишком близки, но это нормально. Я буду преследовать её, пока она не будет готова остановиться.

— Умер и попал на небес, — я нахмурил брови. — Нет, это не может быть правдой. Если бы я был на небесах, ты бы лежала со мной в постели.

Она закатила глаза, пытаясь скрыть смех.

— Ну что, я заслужила узнать, как включить этот душ?

— О, детка, ты заслужила все, что захочешь после этого, — сказал я, любуясь тем, как розовеют ее щеки. — Все не так уж сложно. Одна ручка — для температуры, другая — для смены режима, а третья — для смены интенсивности режима. Сейчас я посмотрю, как ты их включишь.

Звук воды и её радостный вскрик донеслись из телефона.

Она снова появилась в кадре, её рот несколько раз открылся и закрылся.

— Честно, я не знаю, как правильно закончить такой звонок.

Я рассмеялся.

— Ты спрашиваешь не того человека, потому что я никогда не делал ничего подобного.

— Мне нравится знать, что я первая, — сказала она с улыбкой, переминаясь с ноги на ногу.

— Единственная. Ты будешь единственной, Ари.

ГЛАВА 38

АРИЕЛЛА

ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО САМАЯ ЛУЧШИЙ PAN DULCE — ЭТО КОНЧА42 С РОЗОВЫМ САХАРОМ. (ЕСЛИ ТЫ НЕ ПОНЯЛ, ТЕБЕ СРОЧНО НУЖЕН ДРУГ-МЕКСИКАНЕЦ)

Бледно-розовая коробка с pan dulce балансировала у меня на руке, пока я рылась в кармане в поисках ключей от квартиры. Эти сладкие булочки были мне сейчас нужнее воздуха, потому что прошлой ночью я не спала. Как тут уснешь, если в голове без конца крутились фантазии о Далтоне, врывающемся в дверь, обнаженном по пояс, в серых спортивных штанах, спадающих с бедер?

А лучше, чтобы он был только в боксерах. В любом случае, он врывался бы в комнату со стояком, грудь тяжело вздымалась бы, и он бы смотрел на меня исподлобья, глазами, полными жаркого взгляда.

Я даже толком не знала, что такое «жаркий взгляд», но он бы точно смотрел так, наблюдая, как я лежу на этой мягонькой, как облако постели, засунув руку в трусики, пальцами двигаются внутри так же, как делал это он по телефону. Мы бы смотрели друг другу в глаза — как всегда, поглощенные этим странным притяжением, которое возникает каждый раз, когда мы вместе.

И вот он подошел бы, с каждым шагом мое дыхание сбивалось бы сильнее, его большая рука потянулась бы, чтобы заменить мою...

— Сеньорита Контрерас?

Я вскрикнула, едва не выронив коробку. Сердце забилось в бешеном ритме, пока я оборачивалась, чтобы понять, кто черт возьми стоит позади.

— Мистер Лэнгли? — спросила я, совершенно сбитая с толку. — Что вы здесь делаете?

Он же знал, что его сына нет дома, в конце концов, это он владелец команды. Я осмотрела маленький коридор перед квартирой Далтона, словно ответ мог всплыть где-то на стене.

Это точно сон. Потому что больше похоже на кошмар.

Его смех был низким и отрепетированным — тем самым, который должен располагать, но у меня от него только мурашки побежали по спине.

— Я мог бы задать вам тот же вопрос, сеньорита Контрерас. Не думаю, что это хорошо скажется на вашей работе, если выяснится, что вы взламываете квартиру игрока, пока его нет, — он улыбнулся, как будто пошутил, но в глазах блеснуло что-то гораздо менее безобидное.

С момента знакомства, все, что говорил этот человек, звучало как замаскированная угроза, как будто от моего ответа зависело все: и его реакция, и мое будущее в «Десперадос».

Я заставила себя пожать плечами, продолжая рыться в сумке, чтобы нащупать ключ — внутреннее чувство подсказывало, что мне срочно нужно доказательство того, что это не взлом с проникновением.

— Не беспокойтесь, я ничего не взламываю. Я теперь здесь живу, — сказала я и облегченно выдохнула, когда пальцы коснулись холодного металла.

Его взгляд сузился, уголки рта опустились, он с явным раздражением смотрел, как я демонстративно покачала ключами от квартиры.

— Живете здесь? — переспросил он резко. — Похоже, мой сын очень вам доверяет, если позволил так быстро переехать к нему.

Он сделал шаг ближе, встав так, что почти навис надо мной.

Может, это и выглядело бы пугающе, если бы я не привыкла кричать на взрослых мужиков с раздутым эго уже много лет подряд. Но все же моя спина выпрямилась, тело уловило тревожный сигнал. Я не думала, что он причинит мне физический вред… но в его взгляде было что-то, от чего внутри похолодело.

— Да, мы с Далтоном доверяем друг другу. Я не давала ему поводов сомневаться во мне, — ответила я и, не теряя ни секунды, включила камеру на телефоне внутри сумки.

Что-то в этой ситуации было… неправильным.

Он перевел взгляд на мою руку, а потом снова посмотрел на меня.

— Доверие — вещь хрупкая. Далтон всегда старался угодить, заслужить одобрение. У него есть привычка привязываться к людям, которые не всегда заботятся о нем по-настоящему.

У меня скрутило живот.

— Что вы хотите этим сказать, мистер Лэнгли? — спросила я.