Штрафной удар в сердце (ЛП) - Ми Мэри

— Ага, — пискнула я, отпивая еще глоток воды, отчаянно пытаясь сохранить хоть немного влаги во рту, чтобы не начать лепетать, когда он начнет задавать вопросы. По его взгляду я поняла, что он подозревает. Я думала, что Граси врет плохо, но, похоже, я не намного лучше.

— Может, хватит уже притворяться, и ты просто скажешь мне, какого хрена ты встречаешься с Далтоном Лэнгли. И не вздумай отрицать, Ариэлла, я видел интервью, — сказал он, скрестив руки на груди, явно готовясь к спору.

Я застыла на секунду, прежде чем злость начала подниматься по шее.

— Вот это ты вынес из интервью? — огрызнулась я. — Ты не хочешь меня поздравить? Или поговорить о том, как каждый журналист там аплодировал моим достижениям? Боже, Рикардо, как же хреново, что моему брату важно только с кем я встречаюсь.

Надеюсь, стены были звукоизолированы, потому что с каждым словом я повышала голос.

— Потому что ты мне не сказала! — закричал он в ответ, размахивая руками, в голосе звучала обида. — Это же его квартира, да? Тебе надо было остаться у Грасиэллы.

— А зачем мне жить у нее, когда у меня есть такая квартира?

С Рикки все всегда было так. Каждый разговор пропитан осуждением, будто я никогда не принимала разумных решений.

— Потому что, Ариэлла, ты женщина в незнакомом городе. Не очень умно жить с парнем, которого ты только что встретила. Насколько хорошо ты вообще его знаешь?

Его лицо было олицетворением братского неодобрения.

Я понимала, что логика у него не совсем безосновательная, но столько лет сдерживаемого раздражения рванули наружу, и остановить это было уже невозможно.

Я фыркнула.

— Ах да, потому что мой женский мозг неспособен сам разобраться в жизни, — сказала я. Он попытался меня перебить, но я уже вошла в раж. — Может, мне стоит вернуться домой и жить с мамой и папой, пока не найдется тот, кого вы посчитаете достойным «забрать» меня? Кстати, — я развернулась к нему, и он встал в ту же позу — напряженную, готовую к бою, — обязательно проследи, чтобы этот мужчина предложил выкуп. Деньги подойдут? Козы? Черт, не знаю даже, сколько я стою, ведь я последнее время ничего не готовлю и не убираюсь, а это же все, на что я способна, да?

— А то, чем ты здесь занимаешься, лучше, да? — огрызнулся он. — Ты встречаешься с каким-то богатым хоккеистом, которому, скорее всего, просто хочется затащить тебя в постель, а потом он бросит тебя ради другой. Ты вообще читала, что пишут в статьях о нем, Ариэлла? Что он бросил свою бывшую ради новой женщины — тебя.

Красное. Я видела только красное.

— Не смей говорить о нем плохо, — сказала я с ледяным спокойствием. — Он совсем не такой. Я никогда не встречала человека, который бы так заботился обо мне и моих мечтах. Далтон — самый бескорыстный мужчина, которого я знала, а его бывшая — просто тупая журналистка, которая поливает его грязью.

Он вскинул руки:

— А как я могу быть уверен? Я его не знаю.

— Но ты же знаешь меня, Рикки, — выдохнула я. — Этого должно быть достаточно, чтобы ты доверился моему выбору.

Грудь тяжело вздымалась. Холод от мрамора впивался в ладони, я, видимо, в какой-то момент шмякнула ими по столешнице. Подсознательно, чтобы не врезать брату.

Мы уставились друг на друга в напряженной тишине. Потом он выдохнул, опуская руки.

— Ты права, — в его голосе уже не было того напора, как раньше.

Я чуть не подавилась собственным языком. Кажется, он никогда раньше не говорил мне эти два слова.

Он отмахнулся от моего театрального кашля, усмехаясь.

— Ладно-ладно. Понял. Не ожидала услышать от меня такое, да? Я же тебя знаю, Ари, — он ухмыльнулся. — И я никогда не видел, чтобы женщина могла так поставить на место мужчину, как ты это делаешь. Я всегда знал: тот, кто сможет выносить тебя, будет реально хорошим человеком. Потому что на меньшее ты бы не согласилась. Но и ты меня пойми, ладно? — он снова посмотрел мне в глаза. — Всю жизнь мне твердили, что я должен заботиться о тебе и защищать тебя. Как мне это делать, если ты живешь в нескольких сотнях миль от меня? Или если ты вообще мне ничего не рассказываешь?

Я подошла ближе и обняла его, прижавшись к его груди так, как делала с детства.

— Pendejo, ты можешь делать все это, просто будь рядом, когда я в тебе нуждаюсь. А не появляйся без предупреждения и не читай мне лекции, — я отстранилась. — И если ты хочешь, чтобы я доверяла тебе настолько, чтобы делиться тем, что происходит в моей жизни, мне нужно знать, что ты на моей стороне. Что ты не побежишь и не пожалуешься папе.

Он отвернулся, виновато почесав затылок, явно собираясь возразить, но я его перебила.

— Я все понимаю. Вы с папой близки. Но он относится к тебе иначе, чем ко мне. И я больше не собираюсь сидеть и надеяться, что это когда-нибудь изменится. Это моя жизнь, Рикки. Моя. И я не буду ее просиживать впустую.

Он смотрел на меня, нахмурившись, будто впервые серьезно об этом задумался.

Конечно, не задумывался. С чего бы? Он с подросткового возраста принимал решения сам, а мои всегда подвергались сомнению или игнорировались.

— Ладно, — кивнул он. — Обещаю, что все, что ты мне скажешь, останется между нами, — искренне сказал Рикки, затем отстранился и ткнул в меня пальцем: — Pero quiero conocer a este cabrón, ¿entiendes?40

Я закатила глаза:

— Да, ты познакомишься с моим парнем. А теперь хватит с нас этого странного эмоционального дерьма. Пошли поедим.

— В Техасе вообще есть нормальная мексиканская еда? — спросил он, надевая кепку и двигаясь за мной к лифту.

— Эээ… Ну, это не Сан-Хосе, конечно, но парочку мест я нашла. Пошли, я заплачу за твои тако, просто чтобы доказать, что я умею выживать, — подразнила я его, увидев средний палец, который он мне показал в ответ.

И вот в тот самый момент, когда дверь квартиры закрылась за нами, меня словно током ударило: за все время этой ссоры я ни разу не подумала о том, что мои отношения с Далтоном — фальшивка…

Как, черт возьми, я раньше начинала собираться тусить только к десяти?

Наверное, у меня просто адреналин зашкаливал, потому что всякий раз, как мы с Граси выбирались куда-то, приходилось врать, чтобы убедить родителей, будто мы идем в церковь или в кино, и уж если удавалось — выжимали из ночи по максимуму.

А сейчас? Десять пробило, и моя задница просто молила лечь спать.

Из гостевой доносился приглушенный разговор, и сплетница во мне отчаянно хотела приложить ухо к двери, чтобы услышать, с кем там говорит мой брат.

Если быть честной, я сама тянула время, хваталась за любые мелочи, лишь бы отвлечься и не дойти до спальни Далтона. Кто бы мог подумать, что самый страшный поступок с тех пор, как я переехала в Даллас — это зайти в спальню мужчины?

Телефон снова завибрировал в заднем кармане шортов, будто прожигая сквозь ткань дыру. Я и так знала, чье имя появится на экране.

Далтон писал мне весь вечер.

Первые сообщения были наполнены волнением, как у меня дела после того, как я внезапно оборвала наш звонок. Но как только он понял, что меня не увезли обратно в Сан-Хосе, его тексты стали куда... грязнее.

ТЭТЧЕР:

| Не забудь про фото.

| И да, я решил: одежда теперь НЕ приветствуется.

| Одеяла — тоже не обязательны.

Я не ответила.

Секстить, пока твой старший брат сидит напротив и наворачивает «тако аль пастор» — ну уж нет, спасибо.

Но теперь…

Дверь в его спальню была передо мной, маня так же, как и телефон в кармане. Я толкнула ее, щелкнула выключателем. Теплый свет озарил комнату, и моя нога замерла у порога.

Быть здесь казалось чем-то интимным, словно я прикасалась к части жизни Далтона, до которой другим не добраться.