Принадлежать им - Мария Зайцева
Серый падает в рабочее кресло, лениво сворачивает половину экранов, затем поворачивается ко мне, неловко мнущейся у дверей.
— Ну, показывай.
О как…
Мы реально будем проект изучать?
Ну… так это же хорошо!
Воспрянув духом, торопливо иду к столу, где Серый уже освободил место для ноута, ставлю, оглядываюсь в поиках второго стула, но Серый совершенно равнодушно и спокойно тянет меня к себе на колени.
Ойкнув, неловко дергаюсь:
— Эм-м-м… Неудобно…
— Удобно, — лениво отвечает он, одной рукой двигая меня еще плотнее к себе, — если ерзать не будешь.
У меня от резкого движения распахивается халат в районе бедер, но поправить его не получается. Для этого надо именно что “ерзать”.
Боясь спровоцировать, сижу тихонько. И неверными пальцами запускаю на ноуте проект.
Серый, чуть придвинув меня к столешнице, наклоняется так, что я оказываюсь между его длинных рук, кладет подбородок мне на плечо и принимается быстро листать данные на экране ноута.
Он как-то невероятно шустро все просматривает, тормозя несколько раз на особо интересных вещах.
И я пытаюсь их комментировать, потому что останавливается он именно на сложном. На том, что пока что решить и реализовать не получается.
— Вот здесь у нас возникли трудности, — рассказываю я, — понимаешь, оно в идеале работает, а вот в тесте…
— Какой темплейт брали? Вот этот?
— Ага…
— Он не подходит, надо новье.
— Это еще пару недель разработки…
— Да с чего бы? За пару часов сделать можно…
— Кому? Мне? Нет.
— А мне — да.
— И чего? Сделаешь?
— Смотря как просить будешь…
В этот момент я понимаю, что, увлеченная любимой темой, я как-то проморгала момент, когда одна рука Серого оказалась на моем голом бедре. И после его слов жесткие пальцы накрывают низ живота.
Дергаюсь, непроизвольно пытаясь вырваться, но Серый легко пресекает мои нелепые телодвижения.
— Эм-м-м-м… Я… Не понимаю… — снова дергаюсь, потому что длинные пальцы уже в трусах. И как-то очень легко, без напряга и задержки, проникают внутрь.
Меня бьет током, непонимающе пялюсь на экран, наблюдая, как на нем появляются нужные строчки кода.
И, в синхроне с этим, внизу толчками двигаются пальцы.
— А чего тут понимать? — голос Серого все такой же равнодушный, словно он не творит ничего непотребного своими руками, а просто объясняет суть проблемы в проекте! — Вот, смотри, здесь мы ставим так…
И ставит так. Пальцы. Во мне.
Вскрикиваю, машинально цепляясь за жилистое запястье с вздувшимися венами, но не могу остановить неумолимых движений! Он — словно робот! Монстр… Ай, мама… Как горячо…
— А затем вот так… Ты запоминаешь? Потом спрошу!
— Да-а-а…
Бессильно откидываюсь затылком на крепкое голое плечо, меня трясет уже всю от происходящего. А этому ледяному зверю хоть бы что! Трогает меня внизу, все резче и сильнее, и быстро печатает на клаве. И, главное, правильно так! Логично! И как я сама до этого?... Ай…
— Подожди… — Он тормозит на мгновение, но лишь для того, чтоб приподнять меня выше по себе и освободить из спортивок член.
Я этого не вижу, понимаю просто, что сейчас будет, по уверенным движениям.
Мне жарко, лицо все красное наверняка, еще чуть влажные волосы в беспорядке. Халат распахнут, под ним на мне только трусы…
Слышу треск.
Были трусы…
А в следующее мгновение меня резко тянут вниз и сажают на член.
Вскрикиваю, бессильно хватаясь за столешницу и тупо уставясь в экран ноута, где уже наполовину прописан один из тех сложных моментов, что не давался несколько месяцев ни мне, ни ребятам из команды.
Это… Это вообще не эротично, но…
Член во мне, длинный, жесткий, как и его хозяин, ощущение, что чуть ли не до диафрагмы достает! И мне горячо, страшновато и волнительно.
Испуганно сжимаюсь, Серый чуть резче вдыхает.
А затем садится ровнее, припечатывая меня к себе так, чтоб полностью насадить на член.
Снова вскрикиваю.
— Тихо, — холодно говорит он, — проект. На нем сосредоточься.
— Ай… — выстанываю я свой протест, — ай, ай, ай…
Каждое “ай” вылетает из меня в такт равномерным мощным толчкам. Как он умудряется это делать, боже?
Практически не двигается же, у меня ощущение, что меня имеют жестко, с размахом и яростью.
— Вот здесь… Пробуй сама… — его шепот, холодный, змеиный, дико развратный… И я не понимаю, что он говорит, о чем он, вообще?
Какое сама?
Сама я могу только стонать от ужаса, перемешанного с кайфом, да глаза закатывать. Меня трахают ритмично, с пошлым влажным хлюпом, потому что я теку, как кошка. И это жу-у-уть… Ай, какой кайф…
— Давай, Дана! — резким ударом хлыста звучит приказ, — ну?
В этот момент он как-то особенно жестко в меня входит, и я не выдерживаю напряжения.
Сжимаюсь на нем, долго, сладко и мучительно. Меня трясет всю, кожа покрывается потом, пальцы белеют, их ни за что не отцепить от столешницы!
Мой мучитель раздраженно рычит, кусает меня в плечо, и в пару движений догоняет, сжав в своих ручищах так, что дышать не получается.
Да и не надо мне дышать.
И без того офигенно.
Измученная, размякшая, я не возражаю, когда меня снимают с члена и, наградив злым кусающим поцелуем, толкают к кровати.
Халат распахивается еще больше, я испуганно смотрю на возвышающегося надо мной Серого.
Он изучает меня, раскинувшуюся на покрывале, стягивает с члена презерватив, который я не заметила, когда умудрился надеть… И раскатывает по стволу новый!
Ошеломленно смотрю на уже очень даже стоячий член, раскрываю рот в шоке.
— Плохая, очень плохая ученица, — недовольно говорит Серый, — не удивляюсь вообще, что проект заваливаете. Ты же совершенно не способна сконцентрироваться!
— А-а-а… — я хочу что-то сказать, но не получается.
В размякшем после ошеломительно длинного оргазма мозге слова не формируются вообще никак.
— Рот можешь закрыть, — все так же холодно командует Серый, — он тебе потом пригодится.
Снимает очки.
И резко дергает меня за ногу к себе.
Боже…
Удовлетворить этого хищника потяжелее, чем старшего…
Знала бы я, как в этот момент ошибаюсь…
___________________________________
Дана очень, просто очень сильно ошибается... И вечером мы это увидим, если вы захотите. Вы хотите, девочки? Пишем в комментариях!!!! Я пока тоже пишу, и все
