Невеста с обременением - Марина Бреннер
— Ой, а вы уже оделись, барышня? Чего меня не дождались? Там это…
— Что "это"? — магичка сосредоточено разглядывала себя в мутное, настенное зеркало — Лилиана, говори яснее. И быстрее, пожалуйста.
Пигалица протиснулась в спальню, крепко прижимая к себе стопку полотенец:
— Джейт Брир вас внизу ждет. Сказал, ой… Как это? А! Говорит, я сам её сопровожу, куда ей надо. А ты, говорит, иди, помоги Катрине, звала она тебя. Вот. Сказал, и стоит лыбится. А чего он лыбится, не пойму.
"А глаза у него, омутовые, темные… Погибельные! Нужно держать себя в руках. Держать. Себя…"
…Глубоко вздохнув и тут же выдохнув, она медленно спустилась вниз.
— Что ж, идемте, — опаливший слух шепот был вкрадчив, а внезапно прорвавшийся смешок слегка глумлив — Снаружи, верьте мне, просто замечательно! Приглашаю вас в этом убедиться, любезная Жанна. Или, если точнее…
Вот здесь надо бы сказать, что сердце страдалицы "пропустило удар".
Ничего подобного.
Ничего оно не пропускало.
Как раз на слове "точнее", сжавшееся страхом сердце скрежетнуло, звякнуло, и отчаянно заколотилось где-то в горле…
Глава 5
Терпеливо ожидая гостью возле входной двери особняка, опершись о стену спиной, Айвер едва сдерживал себя, чтоб не начать хмыкать в кулак.
Не улыбаться, не смеяться даже, а именно хмыкать. И именно в кулак. Злобно и тихо. Так, чтобы никто не слышал.
Жанна, надо же… Кстати, почему именно Жанна? Чьим именем красотке захотелось назваться? Кто эта таинственная Жанна? Родственница? Какая-нибудь прислуга? Подруга? Либо наоборот, завистница или соперница?
Можно ещё предположить, что имя было взято с потолка. Так, булькнула бездумно первое, что пришло в голову. Вот и получилось это: "Зовите меня Жанна."
"Да я-то буду звать, как скажешь, — подумал джейт Брир, похлопав по карману короткого плаща, где, сложенное аккуратным квадратиком, лежало письмо, которое отдал ему Кон перед отъездом — Хочешь быть Жанной, будь ей. Кто же запрещает? Да только даже тысяча фальшивых имен не спасет тебя…"
Когда гостья спустилась вниз, он постарался быть галантным.
Правда, уже немного подзабыв, как это делается, допустил промашку. Следовало бы встретить даму получше. Например, едва только завидев ее на лестнице, стремглав кинуться вперед, склонить учтиво голову, подать руку…
Спохватившись уже после, всё же опомнился. Помог надеть плащ, распахнул дверь. Придержал под локоть, когда девушка начала спускаться с крыльца прямо в ласковую, дневную прохладу.
Сейчас особняк выглядел поуютнее, чем в дождливую ночь, когда горластая Лили нарушила его покой, начав долбить в дверь пинками и кулаками.
На перилах крыльца замерли симпатичные, сверкающие шапочки снега. Обшарпанные, покрытые тонким рисунком трещин, стены покрыла лёгкая изморозь. Крыша почти слилась с низким, серо-голубым небом, спрятав в нем несовершенства также умело, как престарелая кокетка прячет разрушенное тяготами и излишествами лицо под толстыми слоями пудры, помады и румян. Даже дорожки красного мха пришлись кстати. Напоминая струйки крови, стекающей вниз, они придавали дому этакий немного готический налет мрачности и, одновременно, изыска.
— Красивый дом, — сказала гостья просто потому, что срочно нужно было нарушить неловкую паузу, возникшую как раз после походя оброненного"…точнее" — А это что?
Быстрым движением руки она указала на остатки фрески над дверью. Фреска, выполненная из кусочков дерева и цветного стекла, должна была изображать смелого воина, оседлавшего довольно-таки упитанного коня, и тычащего вверх острой пикой.
Но, поддавшись времени и разрухе, конь лишился передней и задней ноги, воин же — обеих рук. И поэтому, сейчас картинка изображала не на шутку ошарашенного мужика, сидящего на чём-то вообще непонятном. Копье при этом просто парило в воздухе.
— Герб Фамилии, — отозвался Айвер, отчаянно борясь с желанием грубо, по крестьянски, всей пятерней лапнуть НЕ-Жанну слегка пониже талии — Когда-то особняк принадлежал моему прадеду, Эйзенеру Бриру. А он, спокойного ему сна, по слухам, просто обожал такие вещи. В доме много подобного барахла. Картины, подсвечники… Сервизы. Когда-то всё это имело ценность. Теперь уже нет.
С удивлением отметив то, что дама его слушает, лишенец рискнул продолжить.
— Также, впрочем, как и окрестные земли, — заговорил вновь, ощутив с большим недовольством, что странные соблазны и не думают никуда пропадать — Они и до Большого Упадка стоили не очень много, а уж после… Словом, моему деду пришлось уступить местным управленцам добрую половину угодий, чтобы восполнить ущерб, и сохранить хотя бы то, что представлялось возможным… Все эти казематы и прочие уютные заведения расположены в наделах Брир. Бывших, разумеется.
— А вы, джейт, — легко улыбнулась собеседница — И раньше жили здесь?
— Нет, конечно, — мотнул головой Айвер — Иногда родители, не тем будь упомянуты, привозили меня сюда погостить. Но отношения не сложились. Прадеда я не застал на этом свете, а дед меня не особо жаловал. В принципе, как и я его. Так что частым гостем в этих местах я не был. Однако… Несмотря ни на что, всё это великолепие перешло ко мне по наследству. Думаю, просто потому, что не нашлось других претендентов на эту рухлядь. Как говорит Катрина: "Берите кости, дорогие гости, а то наш пёс ими не забавится, только давится." Да… Оно и к лучшему. По крайней мере, особняк у меня никто отнимать не станет. Никому это сокровище и даром не надо.
Внезапно взгляд магички, до этого тепло-кофейно-спокойный, вспыхнул так, будто бы кто-то резко высек искру из старого кресала. Причем, сделал это в полном мраке и глухой тишине.
— То есть, любезный джейт, — плохо скрывая восторг, она вцепилась в руку лишенца тонкими, горячими даже сквозь перчатку, пальцами — Вы хотите сказать, что… Ну вот представим… Допустим, если кто-то захочется здесь, ммм… спрятаться, то его даже не станут искать?
Любезный джейт усмехнулся.
Склонив голову, постарался придать себе вид загадочного обольстителя. Твою же Холодную Яму, раньше у него это получалось просто мастерски! Должно получиться и сейчас.
— Да кому это надо, дорогая Жанна? — дохнул он в близкое, покрасневшее, маленькое ухо — Кто из преследователей рискнет сунуть сюда свою зад… Я хочу сказать, кто сюда поедет? Глушь, гиблые места. Здешний лес чёрен и непролазен, а дороги в большей степени разбиты, или давно заброшены. Знаете… Прибывающих на Большую Каторгу арестантов охранники вынуждены гнать пешком, потому что в частые непогоды все пути размывает так, что лошади и повозки вязнут в грязи по брюхо осенью, и в снегу зимой… А те же волки, либо остроухие лисы? Если на бредущую колонну звери не нападут, побоявшись большого скопления людей, то одинокому путнику и его коню
