Ведьма и дракон. От судьбы в академии (не)спрячешься - Светлана Шавлюк

Глава 4

Глава 4

Вечер спускался легкой прохладой на деревню, укутывал её мягким покрывалом сумерек. Солнце скрылось за вершинами гор, подсвечивая и окрашивая их в золото. Я сидела на крыльце, задумчиво водила рукой над травой, щекоча ладонь. Дайна отбыла уже давно. Я сбегала на озеро, искупалась, пообещала расшалившимся русалкам сварить из них знатную уху, а теперь сидела и думала о том, что матушка после разговора с Верховной странно задумчива, молчалива и чем-то расстроена. И ведь что-то рассказать мне должна. Скрипнула дверь, разбавляя вечерний стрекот и жужжание насекомых. Пахнуло травами. Рядом со мной опустилась матушка. Взяла мою руку в свою горячую и сухую. Сжала так, что у меня сердце отчего-то замерло. Не иначе от дурного предчувствия. - Не хочу я, чтобы ты ехала в академию, - тяжело вздохнула она и с отчаянием проговорила, - город большой, столько негодяев вокруг, а ты у меня душа добрая, да наивная больно. Сердце у меня неспокойно за тебя. А ещё драконы эти в академии, - мама зашипела сквозь зубы что-то непонятное, а потом сдулась, будто все силы из неё вынули. - В одном права Дайна, здесь я тебя уже не спрячу. А сил защитить нет. И уж не знаю, что хуже - отпустить тебя или здесь оставить. - Ма, ну ты чего, в сам деле, - прижалась к матери и положила голову ей на плечо, - уж за себя я постоять сумею. Чего ты так разволновалась? - Так-то оно так, милая, да только каких только подлостей не бывает на нашем пути, Мусеныш. Вот вошла б в полную силу, и мне уж легче дышалось. - Матушка, - обняла родную, - что тебя так тревожит? Чего дракон приходил? О чем Верховная рассказать просила? Что за камень на душе твоей? Я может и наивная, да вижу, как ты мучаешься.

Матушка тяжело вздохнула, накрыла наши переплетенные руки второй своей и тихо заговорила. Она была юной, не знавшей горя и подлости ведьмочкой. Из древнего уважаемого рода. Её растили в любви и заботе. Берегли. Мать - сильная ведьма, занимающая не последнее место в Ковене. Отец - ведьмак, владеющий лавками в нескольких городах. Они жили в процветающем Радоре, чуть южнее столицы - Ниара. В семнадцать мама пошла учиться в тогда ещё не разделенную академию, где драконы, ведьмы и ведьмаки плечом к плечу постигали знания. Дружили, влюблялись, ссорились и мирились. Там же, почти сразу встретила и Тамира. - Он был очень предупредителен и аккуратен, - на губах матушки заиграла тёплая улыбка, - такой вежливый, немного скромный, но такой внимательный и нежный. Он никогда не позволял себе ничего лишнего. Лишь пара поцелуев украдкой, мы много гуляли и говорили. Он был старше на три года. Помогал, оберегал, защищал. Я любила его. А он не торопил. Приручал. Позволял привыкнуть, убедиться. Знал, какова цена ошибки. Ведьма входила в полную силу с потерей невинности. Так уж распорядилась Праматерь, Богиня Алиасана, что любовь питала нашу силу. Чистая и искренняя, такая, при которой не желаешь зла возлюбленному, даже если твои чувства не взаимны. Если же ведьма отдавала свою невинность другому, нелюбимому, то вместе с нею отдавала и свои силы. У простого человека ничего не менялось, ведьмак и дракон же при слиянии с невинной ведьмой в любом случае становились сильнее. - Ма, я не понимаю, к чему ты? Ты всегда говорила, что дар выгорел в родах. А отец... Равандр погиб ещё до них, - пробормотала я и нахмурилась. - Прости, Мусеныш, - матушка сжала мою руку, - дослушай. Надеюсь, ты поймёшь меня. Надеюсь, - её голос надломился. Она замолчала. Я снова прильнула к ней, сжала её ладонь в ответ. Пойму. Конечно, пойму, что бы там не случилось. - Были и ещё другие. Молодые мужчины, - мама вновь заговорила. Тихо, ровно, без эмоций. Но по тому, как напряжённо выпрямилась её спина, как взгляд замер, я поняла, что в душе у неё буря. Ведьмы, как усилитель, всегда привлекали одарённых мужчин. Ведьмаки и драконы ухаживали, из любви и из расчёта. По разному. Настойчиво и не очень. Так и у мамы помимо Тамира были поклонники. Кто-то ухаживал явно, отчаянно, настойчиво и красиво. Некоторые, заметив взаимное чувство между Тамиром и матушкой отступали. Кого-то устроила дружба. - Таким и был Равандр. Он пытался ухаживать. Но получив несколько отказов, отступил. Стал другом, защитником. А я была наивной и доверчивой. Не видела зла в людях, не сумела разглядеть, - она закрыла глаза и шумно выдохнула. Глубоко вдохнула и продолжила. - Это был третий год обучения. Тамир закончил академию, мы получили благословение родителей, решили скрепить брак зимой. Я ждала этого.

4.1

Ждала и продолжала учиться. Выходной. Тамир был в отъезде. Мы с девочками отправились в город. Встретили там знакомую компанию драконов. Веселились. А мне вдруг стало плохо. Заболела голова. Это уже потом поняла, что неспроста. Проводить в академию вызвался Равандр. Верный друг. Мы не дошли совсем немного, - мамин голос сорвался на шёпот. - Я не была готова, что он... вот так...силой. Не ожидала. Замерла. Будто и не со мной все происходило. Кажется, я даже не кричала. В себя пришла, когда почувствовала, как сила утекает. Вернуть все обратно уже было невозможно, - мама затихла, опустила голову и шумно задышала. А я сидела ни жива, ни мертва. Воздух с болью врывался в лёгкие. Тяжело. Рвано. Казалось душу рвут невидимые когти, сердце горит в обжигающем пламени ярости. Я даже не сразу поняла, что щеки уже давно прочертили ручейки слез. Матушка резко выпрямилась, вздернула голову и хриплым, но твёрдым голосом продолжила: - Я знала, что меня ждёт. И не стала тратить силы на сопротивление. Я собрала их остатки, успела ухватить крохи дара, призвала Праматерь в свидетели и прокляла дракона. Лёжа на колючей траве, среди тихого пролеска, который стал молчаливым свидетелем страшного дела дракона, глядя в жёлтые глаза с вытянутыми в нитку зрачками зверя, мама шёпотом, вкладывая остатки сил в свое последнее проклятие, проговорила: - За свою душу чёрную, за свое дело мерзкое, за свою алчность и властолюбие, проклинаю тебя Равандр Гершальд, призываю Праматерь в свидетели, что проклятие моё не в счёт злого