Гадкий утёнок. Вернуть любовь - Джейн Реверди
— Это будет церемония совсем иного толка, — холодно откликнулась маркиза и замолчала, ясно давая понять, что не намерена продолжать обсуждать эту тему с какой-то модисткой.
Мне решительно не понравился фасон платья, который мне предложили, и я попыталась это объяснить, но меня не стали даже слушать. Продолжать спор я не стала — не потому, что не хватило решимости, а потому что побоялась, что это будет слишком не похоже на поведение настоящей Беренис.
Когда портниха с помощницами удалилась, а маркиза задержалась, придирчивым взглядом окидывая мой будуар, я не удержалась и спросила:
— За что вы так не любите меня, сударыня?
Кажется, я должна была назвать ее «ваше сиятельство», потому что именно эти два слова рвались у меня с языка, но на всякий случай я решила обойтись нейтральным «сударыня».
— Не люблю? — переспросила она. — Вовсе нет. Моя должность не предполагает проявления чувств. Я всего лишь стараюсь выполнять распоряжения их величеств. Его величеству угодно, чтобы церемония бракосочетания не была помпезной, и я сказала только это. Как женщина я вполне понимаю ваше желание быть в столь важный день в роскошном платье, надеть старинные королевские драгоценности, получить поздравления от множества гостей.
О нет, она совсем не понимала меня. Но я предпочла оставить ее в этом заблуждении.
Уже дойдя до дверей, она сообщила:
— Его величество сегодня приглашает вас отобедать вместе с ним. Постарайтесь выглядеть подобающе этому случаю. Мадемуазель Ривьен, надеюсь, у ее сиятельства найдется хотя бы одно элегантное платье?
Она бросила уничижительный взгляд на мою помощницу, но не стала дожидаться ее ответа. А когда за ней захлопнулась дверь, и шаги ее затихли в конце коридора, мадемуазель Ривьен (Дороти Ривьен — теперь я уже знала, как ее зовут!) всхлипнула:
— Ох, ваше сиятельство, что же нам делать с платьем? Если бы маркиза сказала об обеде хотя бы вчера! А ведь я как раз отдала ваше единственное парадное платье в стирку! И оно никак не высохнет до обеда.
У невесты короля было одно-единственное выходное платье! И как после этого можно было назвать того напыщенного павлина, который доводился Беренис женихом? Свою любовницу (а то и не одну!) он наверняка заваливал золотом и бриллиантами.
— Значит, нужно подобрать другое платье! — сказала я.
А что еще нам оставалось делать? Отказаться от обеда с королем нельзя. И высушить платье, наверняка сшитое из тяжелой ткани, за несколько часов было невозможно — утюг мог сильно попортить его.
Мадемуазель Ривьен подвела меня к огромному шкафу, который стоял в углу комнаты, и распахнула его дверцы. Внутри я увидела около десятка платьев, и все они были выдержаны в строгом стиле и сшиты из тканей немарких оттенков. Коричневое, бордовое, темно-синее (абсолютно неяркое), зеленое. Эти цвета мало подходили для молодой девушки и наверняка старили ее. Интересно, кто подбирал ей эти наряды?
— Вот это платье тоже красивое, ваше сиятельство, — Дороти сняла с вешалки темно-зеленое платье. — Только у него кружево совсем изорвалось. А у коричневого кружева целые, но ткань сильно выцвела. А синее вам уже коротко — оно не прикрывает туфли. По подолу бы ленту пустить как оборку — эх, как же я не догадалась у портнихи спросить!
Среди этих платьев было одно, которое сразу бросилось в глаза — оно было сшито из похожей на ситец легкой ткани — светлой, в мелкий цветочек. Оно было так не похоже на остальной гардероб Беренис, что я невольно потянулась именно к нему. Но стоило мне прикоснуться к нему, как меня словно дернуло током. Перед глазами замелькали картинки — такие яркие, словно я видела их наяву. Это были те самые воспоминания, которых мне так не хватало!
Глава 5. Беренис
Вот Беренис маленькая — ей лет семь или восемь — и она выбегает на крыльцо встречать мужчину, который только-только спешился с лошади. Он берет ее на руки, потом подкидывает вверх, и она визжит от восторга. Это ее отец — сильный, смелый и добрый. Он — офицер и только вернулся с войны. Мужчины в их семье всегда были воинами. И воинская служба, помимо почета и уважения, позволяла получать еще и неплохое жалование, а учитывая, что их поместье приносило небольшой доход, это было весомым подспорьем.
Им всегда приходилось экономить, и Беренис не привыкла к дорогим подаркам и красивым нарядам. Но даже самая простая вещица — вроде атласной ленты или деревянного гребня — полученная из рук отца была для нее бесценна.
Когда отец бывал на службе, о ней заботился старший брат Артур. Но поскольку он сам был еще не вполне взрослым, то куда больше внимания, чем обучению сестры музыке или живописи, он уделял тому, чтобы она была тепло одета и сытна накормлена. А всё остальное он считал мишурой, не стоящей внимания.
А вот Беренис уже юная девушка. В один из своих приездов отец свозил ее на ярмарку в Верден, и они купили там чудесный ситец на платье — тот самый, в мелкий цветочек. И она сама сшила из него платье, которое берегла и надевала только по особым случаям. Потому что этот ситец был последним подарком отца.
О гибели графа Деланжа им сообщил прибывший из столицы гонец. Шла война, и такие известия получали многие семьи солдат и офицеров. Отец пал в битве при Кемпьене. Он погиб как герой, заслонив собой короля на поле боя. Но рассказ о подвиге отца, хоть и не оставил Беренис безучастной, не мог смягчить боль от его потери. Тогда она еще не понимала, как этот подвиг повлияет на ее собственную жизнь.
— Его сиятельство был храбр как лев! И в опасную минуту, когда вся свита короля поспешила в укрытие, позабыв о своем долге перед монархом, только ваш отец, мадемуазель, бросился на его защиту. И когда его сиятельство умирал на руках его величества, последние слова его были о вас! Он попросил короля позаботиться о его дочери, и его величество пообещал ему это.
Свое обещание король сдержал. Когда он вернулся в столицу, то объявил о том, что нашел невесту для своего единственного сына Рауля. И хотя выбор девушки на роль жены наследного принца поверг в шок весь двор, его величество настоял на своем.
В замок Деланж из Анфлера — столицы Рузании — прибыли несколько
