Гадкий утёнок. Вернуть любовь - Джейн Реверди
— Ты должна поехать, Ниса, — так называл ее брат. — Отец сложил свою голову для того, чтобы ты стала счастливой. Да и как мы можем спорить с решением его величества? Ты станешь настоящей принцессой — у тебя будет много служанок и самые красивые наряды.
Но Беренис только мотала головой — ей не нужны были служанки и дорогие наряды — ей хотелось остаться в Деланже.
— Ты должна поехать, сестра! — уговаривал ее Артур. — Я скоро получу офицерский чин и отправлюсь в армию. Я не хочу, чтобы ты оставалась тут одна.
Но поездку в столицу пришлось отложить на несколько месяцев — потому что в Анфлере началась эпидемия тифа, от которой и умер старый король. И когда Беренис прибыла во дворец, тут никто не обрадовался ее приезду. Наверно, если бы Дидье Десятый, так ратовавший об этом браке, был жив, он поддержал бы ее, и двор отнесся бы к ней совсем по-другому.
Вдовствующая королева приняла ее вежливо, но почти равнодушно — ее величество, скорбя по умершему мужу, редко выходила из своих апартаментов. Она выполнила свой долг, познакомилась с невестой сына и сочла, что этого вполне достаточно, предоставив мадемуазель Деланж самой осваиваться в столице.
На первом же приеме во дворце, который устроила ее величество, Беренис услышала о себе столько нелестных слов, что еще больше замкнулась в себе. Конечно, гадости не говорили ей в лицо, но за ее спиной шептались достаточно громко, чтобы быть уверенными, что она это слышит.
— Она всего лишь дочь нищего графа! Как она может быть парой его величеству? У нее ужасное воспитание! И она дурнушка каких поискать!
Ее молчаливость связали с глупостью, а скромность объяснили отсутствием подобающих знатной барышне манер.
А когда она на прогулку по парку надела свое любимое ситцевое платье в цветочек, фрейлины королевы подняли ее на смех и посоветовали отдать этот наряд горничной. С тех пор она ни разу не надевала его, хоть и берегла пуще прежнего, боясь, что кто-то может выкинуть или испортить его.
Она искренне жалела, что согласилась с братом и приехала в столицу. Ее никогда не примут здесь, не сочтут ровней.
Но знакомство с его величеством заставило ее переменить мнение. Она была представлена ему во время обеда в узком кругу тех, кто был особо приближенным к королевской семье. Обстановка здесь была совсем другой — спокойной, доброжелательной.
Король поцеловал руку Беренис и задержал ее в своих ладонях на секунду дольше, чем это было нужно. А потом улыбнулся и сказал, что счастлив с ней познакомиться.
Это было первое проявление приязни к ней в столице, и ее сердце дрогнуло. Она была слишком юна и неопытна. Несколько пристальных взглядом, улыбок и ласковых слов оказалось достаточно, чтобы она влюбилась со всей силой первого чувства. Теперь уже замужество воспринималось ею совсем по-другому.
Конечно, он не знал, что его придворные вели себя с ней так дерзко — а иначе уже вмешался бы в это. Но потом, когда она станет его женой, уже никто не посмеет не только сказать ей грубое слово, но даже подумать про неё дурно.
— Ваше сиятельство, так что же будем с платьем-то делать?
Вопрос Дороти развеял марево воспоминаний, но я не сразу поняла, о чём она спросила. А когда поняла, то решительно махнула рукой:
— Мы перешьем кружева с коричневого платья на зеленое! У нас есть ножницы, иголки, нитки?
Девушка шмыгнула носом и кивнула:
— Всё это есть, ваше сиятельство! Да только как же это — коричневое кружево на зеленое платье? Вас снова обвинят в дурном вкусе.
Но я только пожала плечами. Да что они тут понимают? Зеленый и коричневый прекрасно сочетаются. А если здесь, в Рузании, никто прежде таких нарядов не надевал, то это уже не мои проблемы. Пусть привыкают.
Глава 6. Обед с королем
Зеленое платье с коричневыми кружевами стало выглядеть куда лучше, чем прежде, и даже Дороти, которая сначала была в ужасе от этой затеи, одобрительно кивнула, когда я надела его.
— Ваше сиятельство, оно прелестно!
Теперь я уже знала, что мадемуазель Ривьен была младшей дочерью обедневшего шевалье — в связи с отсутствием приданого у нее было не так много шансов выйти замуж, и то, что ее определили во фрейлины к невесте самого короля, было для нее большой удачей. Поэтому проблемы Беренис она воспринимала как свои собственные — ведь от того, станет та королевой или нет, зависело и ее собственное положение.
Часть воспоминаний Нисы уже стала моими собственными, но я по-прежнему еще очень многого о ней не знала. И я боялась, что на обеде тот факт, что я была совсем другим человеком, мог как-то обнаружиться. А еще я боялась заблудиться во дворце, а потому попросила Дороти проводить меня до столовой.
Она восприняла эту просьбу как нечто само собой разумеющееся — потому что Беренис должна была волноваться перед встречей с королем, а потому нуждалась в поддержке. И всё то время, что мы шли по длинным коридорам, она пыталась подбодрить меня милой болтовней.
Я улыбалась ей в ответ, вставляла односложные слова, а сама при этом думала о другом. Когда Беренис разочаровалась в короле? Что послужило тому причиной? Его измена? А возможно, и не одна. Или она всё еще продолжала его любить? Почему-то ответа на этот вопрос в памяти девушки я не находила. Не знала я и того, как я должна была вести себя с королем, а потому я решила больше молчать (наверняка именно так обычно и поступала Беренис).
Мы дошли до дверей гостиной, перед которыми стоял лакей в зеленой ливрее. Дороти, не дожидаясь, пока он их распахнет, повернула назад, а я набрала побольше воздуха в лёгкие. Мне уже трудно было дышать.
Лакей поприветствовал меня низким поклоном, и вошла в раскрытые двери. Дороти уже проинформировала меня, что этот обед состоится в малой гостиной, но помещение, в котором я оказалась, было всё-таки достаточно велико, и я не сразу смогла разглядеть всех присутствующих. Комната была выдержана в мятно-зеленых тонах, и мое обновленное платье прекрасно вписалось в интерьер.
Большой овальный стол был накрыт белоснежной скатертью, на которой
