Аптекарский огород попаданки - Ри Даль
— Ваши подозрения, сударь, отчасти оправданы. Дело в том… Дело в том, что Агриппина Никифоровна мне не сестра. И даже не родственница.
Повисло молчание. Я ждала какой-нибудь реакции. Самой вероятной предвидела недоумение или возмущение. Однако Булыгин никак не реагировал — по-прежнему глядел на меня сверху-вниз с тем же непробиваемым выражением лица.
— Вы… вы не удивлены? — осторожно спросила, не выдержав долгого затишья.
— Хотел бы я удивиться, Александра Ивановна. Но, увы. Признание ваше ничем меня не поразило.
От этих слов по спине у меня пробежал холодок.
— Вы… вы знали?
Мне показалось, по губам Булыгина пробежала улыбка — скорее снисходительная, чем надменная.
— Разумеется, — совершенно без эмоций ответил он. — Более того, вне всяких сомнений, вы со своей названой сестрицей различны не только в родословных, но и положением в обществе. Я прав?
Не стерпев его прямого неотвратимого взгляда, я отвернулась, сделала несколько шагов прочь от стола, встала к Булыгину спиной, чтобы он не увидел, как лицо моё полыхает от злости и стыда.
— Вы всё знали, — выпалили гневно.
— С самого начала.
— И решили поиграть со мной в какие-то игры?
— Игры? — переспросил Василий Степанович. Я услышала его приближение, отчего по всему моему телу пронеслась дрожь. — Разве я начал наше знакомство с обмана?
— Я не имела цели вас обманывать. Это была вынужденная мера, — с ожесточением ответила я. — А вот какие цели преследовали вы, Василий Степанович?
В секунду я встретилась с его холодным взглядом, в котором не смогла разглядеть ни единого человеческого чувства.
— Вы знаете, кто я?
— Догадываюсь, — сухо ответил он.
— Тогда чего же вы хотите? Шантажировать меня?
Булыгин молчал. Словно ждал, что я сама должна найти ответы на все свои вопросы, однако я не намеревалась отступать.
— Отвечайте, сударь.
— В определённой ситуации, — начал Василий Степанович, — это могло бы стать крайне удобным инструментом для шантажа. Тем не менее, для меня в том нет никакой выгоды.
— В таком случае зачем? Зачем вы пытаете меня?.. — моя злость перетекала в растерянность.
Тем временем Булыгин обошёл меня стороной, придвинул кресло и опустился на сидение. Теперь уже я взирала на него сверху-вниз, но никакого превосходства не ощущала.
— А вы не предполагали, Александра Ивановна, что я лишь стремлюсь вам помочь?
— Помочь?.. — словно это показалось будто бы инородным и неуместным.
— Да, помочь. Разве вам это удивительно?
— Более чем. Помощь редко бывает абсолютно бескорыстной, — ответила я.
— И всё же бывает, — парировал Булыгин. — Я, знаете ли, склонен к разного рода благотворительным вещам. Безвозмездно.
— Так не бывает.
— Отчего же? — он вскинул брови. — Разве бескорыстие несвойственно также вам? Для чего вы назвали чужую вам девушкой своей сестрой?
— Чтобы… чтобы уберечь нас.
Булыгин кивнул:
— И её, и себя. Разумное решение. И благородное, — снова на его губах будто бы промелькнула и тут же погасла слабая улыбка. — Но для того, чтобы я мог помочь вам, вы должны быть со мной предельно честны. Мне требуется знать, что передо мной женщина нравственная и рассудительная. Тогда я сумею что-то для вас сделать.
Глава 42.
Не могу передать, что я испытала в тот момент. Хотелось бы мне сказать «облегчение», но никакой лёгкости не было и в помине. Напротив — напряжение между нами росло, и совладать со своими чувствами становилось всё труднее.
Возможно, я сама на себя нагоняла страху? Всё может быть. Но меня пугал этот мужчина. Он вроде бы говорил о помощи, но в голосе его при этом звучала сталь. Действительно ли мотивы его так уж бескорыстны?..
Он что-то скрывает. Я чувствовала это. Булыгин требовал раскрыть мои тайны, а сам прятал нечто под своим защитным панцирем. Но, увы, в данный момент я находилась не в том положении, чтобы требовать у него признаний. Мне самой предстояло признаться, если не во всём, то хотя бы в какой-то части своих секретов.
Я отошла от Булыгина подальше. Не могла больше на него смотреть и видеть, как он проедает меня насквозь.
— Василий Степанович, мне нужно ваше слово. Слово дворянина, что сказанное мною сейчас не уйдёт дальше этих стен.
Молчание.
И вдруг спокойный грудной голос:
— Даю вам слово, Александра Ивановна.
Я обернулась: Булыгин всё также находился в кресле. Ни его поза, ни выражение его лица не поменялись. Сделала глубокий вдох.
— Хорошо, Василий Степанович. Я вам откроюсь. И только вам, — повторила с нажимом, едва ли понимая, что именно вкладываю в эти слова. — Меня зовут Александра Ивановна. В этой части я нисколько не соврала. Однако фамилию мне пришлось изменить в виду жизненных обстоятельств.
Я сделала паузу. Выждала, не задаст ли Булыгин наводящих вопросов. Нет. Он оставался безмолвен и неподвижен.
— Моя фамилия не Дёмина, — произнесла вполголоса. — Моя фамилия Демидова. Александра Ивановна Демидова. И род мой происходит из старинного княжеского сословия.
Снова обернулась. Как и следовало ожидать, Василий Степанович, если и удивился, то ничем не выдал своих эмоций. Он лишь продолжал слушать с той же бесстрастностью, что и раньше.
— Ввиду определённых обстоятельств, — снова заговорила, стараясь выражаться обтекаемо, — мне пришлось покинуть свой дом, вопреки отцовской воле. Очень вероятно, отец разыскивает меня, оттого мне приходится лгать о своём имени и положении. В противном случае меня силой возвратят домой.
— А отчего же вы так противитесь возвращению? — задал первый за долгое время вопрос Василий Степанович.
Мне претила мысль сказать о ненавистном замужестве. Потому что тогда бы вдобавок пришлось рассказать о финансовом положении моего папеньки. А это не та тема, в которую мне бы хотелось углубляться.
— У меня свои планы на жизнь, — ответила, глядя в окно на зеленеющую первыми слабыми листочками растительность Аптекарского огорода.
Скоро совсем потеплеет. Многие саженцы из телиц надо будет пересадить в открытый грунт. Будет больше работы на свежем воздухе. Но предстоит ли мне познакомиться с ней? Или безжалостность Булыгина сделает своё дело, и он, как всякий разумный человек, просто вернёт меня в отчий дом? В каком-то смысле это был его гражданский долг. Скрывать беглянку княжеского рода
