Аптекарский огород попаданки - Ри Даль

— Это нетрудно, просто попробуй, — увещевала я мягко.

Груня покосилась на меня недоверчиво, но в конечном счёте лопатку она всё-таки взяла. Неумело и коряво попыталась повторить мои действия. Получилось не слишком похоже, да и инструменты для обучения такому делу были ни самыми подходящими.

Мне пришло в голову, как можно улучшить процесс: в лаборатории Вениамина Степановича была доска для письма и кусочки мела, которыми он выводил химические формулы, делая расчёты. Я оставила пока Груню и пошла к Булыгину-младшему, дабы попросить у него мел. Однако хозяина кабинета на месте не оказалось.

Я решила, что без одного малюсенького кусочка он как-нибудь переживёт. Взяла из коробки мелок и уже собиралась возвратиться обратно в оранжерею. Но тут мой взгляд упал на рабочий стол. Невзирая на свой обычный не самый ухоженный внешний вид, в работе Вениамин Степанович придерживался строго распорядка. Настольное пространство было организованно с педантической выверенностью: папки и тетради хранились в определённой очерёдности и на отведённых места, письма Булыгин-младший систематизировал в отдельном ящике, раскладывая в нужном порядке.

Именно этот ящик и заинтересовал меня. Я стала аккуратно перелистывать конверты один за другим, выискивая знакомую мне печать. А вдруг среди многочисленной корреспонденции Вениамина найдётся точно такой же экземпляр? Он ведь вёл переписку с самыми разными людьми — чем чёрт ни шутит…

— Что это вы делаете, Александра Ивановна? — раздался суровый голос в противоположной части кабинета.

Я вскинула голову и увидела Василия, который стоял в дверях и недоверчиво сверлил меня своими убийственными глазищами.

Глава 40.

Неловко получилось…

Я тут же отдёрнула руку и спрятала за спину, будто и впрямь стянула что-то. Булыгин прохромал мне навстречу, не переставая пристально вглядываться в моё лицо.

— Я всего лишь одолжила у Вениамина Степановича мел, — спокойно и твёрдо заявила в суровое лицо.

Для верности продемонстрировала ему то, что находилось у меня в ладонях. Василий внимательно изучил мои пальцы, затем перевёл взгляд к ящику на столе.

— Мел?

— Мел, — повторила я с ещё большим нажимом.

— Для чего же вам мел, Александра Ивановна?

— Для письма. Хотела обучить Груню основам письменности.

— Вот как? — хмыкнул Василий Степанович. — А в письмах вы зачем рылись?

— Я?! — делано возмутилась, желая сбить его с толку.

Не прокатило. Булыгин даже бровью не повёл. Отпираться дальше смысла не было. Лучше уж сказать правду, и будь, что будет.

— Что ж, вы правы, Василий Степанович, — виновато потупила взгляд в пол. — Я действительно мельком заглянула в корреспонденцию вашего брата. Но никакого злого умысла не имела.

— Не соизволите ли объясниться? — давил на меня этот монстр безо всякой жалости.

Хотя, пожалуй, у него было право возмущаться…

— Поймите меня правильно, — уже более мягко проговорила я. — Мне всего лишь хотелось рассмотреть печати на письмах, не встретится ли среди них та, что я ищу. Это никак не связано с деятельностью Вениамина Степановича. Просто подумалось, вдруг он также состоял в переписке с одним человеком, которого я разыскиваю.

— И что это за человек? — ещё сильнее сощурился Булыгин.

— Не имею представления. У меня осталось его письмо. С печатью. А на печати изображён герб. Вот его я и искала.

— Письмо у вас с собой?

Не хотелось демонстрировать свою единственную связующую ниточку с В. Б. этому господину, но так я хотя бы могла подтвердить собственные слова. Вызволила письмо из кармана рабочего передника и протянула Василию Степановичу.

Он перенял у меня конверт и с минуту разглядывал тёмно-бордовый оттиск. Не сказав ни слова, вернул письмо обратно мне в руки.

— Могу гарантировать, что подобной печати вы здесь не сыщите, — холодно заявил Булыгин.

— Отчего же такая уверенность? — засомневалась я.

— Все переписки моего брата мне известны. Однако ни почерк, ни печать эти мне незнакомы.

— Что ж… — я ощутила, как на щеках моих зажёгся румянец. Теперь затея моя показалась необычайно глупой. — Ничего не поделаешь… Благодарю за помощь.

Я уже вознамерилась поскорее уйти, но внезапно Василий Степанович преградил мне путь. Я вскинула голову в недоумении.

— Не торопитесь, Александра Ивановна, — Василий не спускал с меня глаз и явно не собирался просто так отпускать. — Есть ещё некоторые вопросы, которые бы мне хотелось прояснить.

— Какие вопросы? — румянец моём лице вспыхнул ещё сильнее.

— Вы говорите, что сестрица ваша неграмотна.

— Невеликий грех, — парировала я оскорблённо.

— Может, грех и невелик, но примечателен, — сухо рассудил Булыгин.

— Чем же?

— Удивительно, что сестра ваша грамоте не обучена, а вы сами состоите в переписке с неизвестным, который притом имеет собственную гербовую печать, — Василий Степанович скрестил руки на своей здоровенной грудине. — Не находите, что что-то тут нечисто?

— Вы меня в чём-то подозреваете? — я решила пойти в наступление и обожгла его яростным взглядом. — Тогда говорите прямо, сударь. Не ходите окольными путями. Человеку благородному такое не пристало.

— Не о моём благородстве речь, Александра Ивановна, — отрезал Булыгин. — Я лишь намерен дознаться, с кем имею дело. Не более того. Вы что-то скрываете, Александра Ивановна, — моё имя он произнёс почти по слогам. — Для нашего общего блага и успокоения будет правильней расставить всё по местам безо всяких экивоков. Согласны?

Глава 41.

Я понимала, что допрос мне Булыгин учинил не ради праздного любопытства. Он и так позволил мне работать вместе с его братом, не спросив документов и не допытываясь лишний раз о том, откуда я взялась и что у меня на уме. Его подозрительность была вполне естественной. И всё равно я не могла не злиться, потому что чувствовала себя припёртой к стенке.

— Ваша правда, — сдержанно улыбнулась, пряча под улыбкой раздражение и страх. — Но прежде вынуждена спросить у вас, Василий Степанович: могу ли я рассчитывать на вашу благовоспитанность и умение хранить тайны?

— Это смотря какие тайны, Александра Ивановна, — отчеканил он, будто вколачивая гвозди.

— Тайны личного характера, — подчеркнула я. — Уверена, за вами также числятся какие-нибудь секреты, как у всех прочих людей.

— Вы опять переводите разговор на меня. В то время, как мы беседовали о вашей персоне, — заметил Булыгин.

Я сделала глубокий