Моя по праву зверя - Алисия Небесная

— Лучше, если ты сам проводишь Беллу домой. Рею нужно знать, что с ней все в порядке.

Я молча киваю. Он прав. Это важно. Для её отца, для стаи. Никаких слухов, никаких лишних разговоров.

Внутри меня все кричит: оставь её. Оставь здесь. Но я сдерживаюсь.

Рейчел уходит, не прощаясь. Только её каблуки стучат по деревянному полу, как четкий ритм метронома. Отец провожает её взглядом, затем поворачивается ко мне. Его глаза, цепкие и проницательные, задерживаются на мне. Он читает меня, как открытую книгу. Лёгкий кивок. Неоднозначный. Но я считываю: понял, принял, запомнил.

— Я доверяю тебе, Райан, — сказал он тихо, но уверенно. Коснулся моего плеча — коротко, по-мужски. Это был не жест поддержки, а признание. Затем развернулся и ушёл, не оглядываясь.

Я остался один. Взял футболку, которая лежала рядом, и натянул её через голову. Сел на край дивана и стал ждать.

В тишине. Без размышлений. Лишь волк внутри зашевелился, ощутив её присутствие.

Она появляется медленно, почти робко.

Моя футболка на ней — велика, сползает с плеча, обнажая влажную кожу. Волосы всё ещё влажные, прилипли к шее. Щёки — красные, не то от стыда, не то от тепла. Глаза не поднимает.

Смотрит в пол. Но идёт ко мне. Шаги лёгкие, будто она идёт по тонкому льду. Не знает, выдержит ли пространство между нами. Смешная. Чужая. Но в то же время — самая близкая.

Я поднимаюсь и протягиваю ей руку.

— Пойдём, провожу, — мой голос низкий и спокойный, без лишних слов.

Не прошу — просто протягиваю руку, как нечто само собой разумеющееся. Она замирает, но всё же тянется — несмело, с осторожностью, будто пробует на прочность.

Я веду её медленно, без давления: не спешу, потому что мне не нужно торопить то, что уже моё.

И стая это увидит, почувствует, примет — так же, как и она, даже если ещё не готова сказать вслух.

Глава 15

Мы шли молча.

Стая, скорее всего, уже спала. В окнах — ни огонька. Воздух тёплый, ночной, пахнет землёй, соснами и чем-то своим, волчьим.

Сначала просто шла. Не глядя по сторонам. Но по мере того как приближались к дому, в голове всплывали обрывки: вспышки света в клубе, музыка, чужие руки, мои слова… Райану.

Становилось стыдно. Настолько, что хотелось провалиться сквозь землю.

Около моего дома он остановился. Почувствовала его движение ещё до того, как он заговорил.

— Сегодня всё закончилось хорошо, — тихо сказал, не глядя мне в глаза, поправил мне волосы. Пальцы скользнули по щеке — так легко, будто меня уже знали наизусть.

— Но если бы я опоздал… или не сдержался…

Я сглотнула.

— Спасибо тебе, — прошептала, не давая себе времени на сомнения, быстро коснулась его щеки губами. — За всё.

Он не ответил. Просто остался стоять у крыльца, пока я открывала дверь и заходила внутрь.

На кухне горел свет. Отец стоял у стола с чашкой в руках. Взгляд — спокойный, но внимательный.

Оценивал. Молчал.

— Всё в порядке? — спросил он, не повышая голоса.

— Да, — кивнула я.

Он кивнул в ответ и, не сказав ни слова, вышел из кухни.

И всё.Больше ничего не нужно было говорить.

Заснула я на удивление быстро — не снимая с себя кофту Райана.

Пахнет им. Тепло, чуть пряно, с едва уловимым звериным оттенком.

Моей волчице запах пришёлся по душе. Слишком по душе.

Проснулась от стука в дверь.

— Белла, вставай. Пойдём, — голос отца был спокойным, но настойчивым.

Я, не открывая глаз, проворчала в ответ:

— Куда пойдём?

— В Совет. Тебя там требуют. С самого утра, — сухо сообщил он.

— Требуют? — переспросила, приподнимаясь на локтях.

Села на кровати, потёрла лицо ладонями, потом встала и подошла к зеркалу.

Растрепанная. След подушки на щеке.

На мне — его кофта. Длинная, тёплая.

— Сейчас, — крикнула отцу, чувствуя, как внутри поднимается что-то похожее на злость. Или тревогу. Или и то, и другое.

Переодеваюсь быстро. Своя одежда — джинсы, чёрная футболка, кожаная куртка.

Ничего особенного, но чувствую себя в этом привычно. Уверенно.

Собираю волосы, умываюсь. На кухне уже пахнет кофе.

Отец молча ставит передо мной кружку и тарелку с бутербродом.

Мы едим в тишине. Он — как всегда спокойный. Я — как на иголках.

— Готова? — спрашивает, когда допивает свой кофе.

— Вроде, — киваю, хотя внутри всё сжимается от напряжения.

Мы идём по центральной тропе. Воздух прохладный, сосновый, чуть влажный.

Совет располагается в здании, похожем на старую часовню: светлый камень, узкие окна, тишина вокруг. Внутри — просторно.

Четыре кресла полукругом, деревянные, массивные. На них — четверо: двое мужчин и две женщины.

Одна из них — я узнаю её сразу. Рейчел.

Холодная, выверенная, как будто высеченная из мрамора. Костюм светло-серый, губы алые, прическа безупречная. Смотрит прямо. Не улыбается.

— Значит, это и есть наша городская волчица, — произносит, даже не удосужившись назвать меня по имени.

Отец сдержан. Молчит. Я поджимаю губы.

— У нас принято представляться, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Рейчел улыбается. Без тепла.

— В стае принято сначала уважать старших.

— Уважение зарабатывается, — парирую спокойно.

В зале повисает тишина. Один из старших членов Совета кашляет, отводит взгляд.

Отец бросает в сторону Рейчел короткий взгляд, предупреждающий, но она только чуть наклоняет голову.

— Вижу, воспитание в городе даёт интересные плоды, — холодно говорит она. — Посмотрим, насколько они приживутся в лесу.

Я не отвожу взгляд. Пусть смотрит.

Пусть знает: я не та, кого можно согнуть.

— Рейчел, будь спокойнее. Девочки не было в стае долго, — спокойно говорит один из мужчин. Его голос глубокий, немного хриплый, но в нём — уважение к самому факту жизни, а не к статусу.

Взгляд — тёплый, цепкий. Почему-то сразу располагает к себе.

— Как скажешь, Артур, — хмыкает Рейчел, не скрывая иронии. Она откидывается в кресле, скрещивает ноги и делает вид, будто ей скучно. Но глаза блестят. Она слушает.

— Белла, — снова говорит Артур, обращаясь уже ко мне. — Мы живём иначе, чем ты привыкла. У нас свои порядки, правила. И Совет надеется, что ты готова их принять.

Я смотрю прямо.

— Я понимаю, — отвечаю спокойно. — Но “принять” — не то