Некромант для изгоев - Ирина Камен

И тогда, ее взгляд упал на Кайла. Он стоял в стороне, наблюдая, его лицо побелело от шока и ярости, но во взгляде читалось, что он понял слабое место своей сестры. Она шагнула к нему, и он собирался ударить взрывом огня, но Ириттель схватила его за руку, выворачивая так, что его кость вылезла из кожи, оголившись. Он закричал от боли, а она прижала его к стене, смыкая свои сильные пальцы на его горле. — Слушай внимательно, братец, - ее голос был тихим шепотом, но он резал слух, как сталь, - Она под моей защитой. Все, кто тронут ее, умрут в муках, ты понял? Если хочешь убить меня – нападай на меня, будь мужчиной. А ее.. - ее пальцы сжались сильнее, - .. ее оставь в покое. Это мое последнее предупреждение.

Она смотрела ему в глаза, и я видела, как ненависть в его взгляде смешивалась с животным страхом. Он понял, она не блефовала. Она выглядела как ангел смерти среди крови, частей тела и с безумным взглядом.

В этот момент в проеме разбитой двери появилось две фигуры. Магистр Аркхольма с лицом, выражающим ледяной гнев, и... ее бабушка? Советник Элиана, та самая, что навещала Ириттель в тюрьме. Это писали в газетах.

— Что здесь происходит?! - прогремел голос Архимага.

Ириттель молча разжала пальцы, и Кайл, кашляя, сполз по стене на пол.

Элиана подошла к внуку. Ее лицо, обычно спокойное и властное, было искажено такой яростью, что я даже испугалась за него.

— Ты... - ее голос дрожал от гнева, - Ты опустился до нападения на беззащитную девушку? Чтобы досадить сестре?! Ты позоришь нашу кровь, Кайл! Позоришь память родителей!

И тут до меня наконец дошло. Бабушка Ириттель... была Советником. Одной из самых влиятельных особо в королевстве. Та, что вытащила Ириттель из тюрьмы, и она только что публично унизила Кайла, выбрав сторону внучки‐некромантки над внуком-золотым магистрантом.

Ириттель не смотрела на них. Она повернулась ко мне. Ее ярость утихла, сменившись чем-то твердым и решительным. Она сняла с себя свою черную мантию, оставаясь в форме, которая очерчивала ее изгибы. Ого, я бы и не подумала, что у нее такая фигура. Она набросила на меня свою вещь и подняла за руки, убеждаясь в том, что я могу идти.

— Пошли, никто больше тебя не тронет.

И я, все еще дрожа, взяла ее за руку. Ее ладонь была холодной, но хватка – железной. В мире, полном боли и предательства, эта рука была единственной, что имело смысл.

Мы не пошли в мою комнату, она повела меня в свою. Комната Ириттель была такой же, как и она сама, аскетичной, холодной, без лишних вещей. Каменные стены серого цвета, узкая кровать, шкаф, стол и на нем - тот самый черный меч, прислоненный к стене, который она сейчас поставила туда, словно часть интерьера. Но сейчас эта комната казалась самым безопасным местом на свете.

Она молча поставила на стол небольшой чайник, нагрела воду магией, простым, бытовым жестом, который так контрастировал с тем адом, что она учинила несколько минут назад. Она насыпала заварки в две простые глиняные кружки и налила кипятка. Пахло травами и чем-то дымным.

— Пей, - устало сказала она, протягивая мне кружку. Ее пальцы задели мои, и я почувствовала, насколько я дрожу.

Я сделала маленький глоток. Горячий чай обжег губы, но тепло разлилось по телу, заставляя озноб отступить.

— У меня были индивидуальные занятия, я сидела на лекции по некромантии, - тихо начала она, глядя на свою кружку, - И вдруг, я услышала тебя. Не ушами. Это был крик, полный боли и отчаяния, такой громкий, что у меня в ушах зазвенело.

Она подняла на меня взгляд, и в ее золотых глазах я увидела не ярость, а что-то другое, что-то, похожее на изумление.

— Я никогда раньше... не слышала никого так чисто. Даже их, - она чуть кивнула в сторону, где у ее ног, свернувшись, дремал Цербер, - Это было так, как будто твоя душа рванула меня за собой.

Слезы сново навернулись мне на глаза, но на этот раз от облегчения. Она прикоснулась к моим щекам, стирая их. Это сработало, настоящая ментальная связь. Она услышала меня.

— Он, - я замялась, - Он сказал, что я близко к тебе, - прошептала я, сжимая кружку в руках, - Что я грязь...

- Ты не грязь, - ее тон не терпел возражений, - Ты сильнее, чем все они. Они нападают стаей, из темноты. А ты выстояла одна, и позвала. Это требует больше храбрости.

Ириттель отставила свою кружку и вдруг обняла меня. Нежно, и крепко-крепко. Ее объятия не были мягкими, как у мамы, они были как крепость. Нерушимая и надежная. Я прижалась к ее плечу, спрятала лицо в ее длинных черных волосах, и дала волю слезам. Всему своему страху, всей боли, всей благодарности. Она не говорила больше ни слова, она просто держала меня, и ее молчаливая сила была лучшим лекарством.

Когда слезы иссякли, а чай был допит, в комнате повисла усталая тишина. Глаза закрывались сами.

— Ложись, - сказала Ириттель, указывая на одноместную кровать.

— А ты? - спросила я, едва шевеля языком от усталости.

— Я посижу.

Не соображая, я потянула ее за руку.

— Останься, пожалуйста.

Она замерла, глядя на меня, потом, с тихим вздохом легла рядом, повернувшись ко мне спиной. Брик залез на наши ноги. Я прижалась к ее спине, чувствуя под тонкой тканью рубашки напряжение ее мышц. Но постепенно, под мерное дыхание Цербера в ногах кровати и под тихий мысленный гул его трех голов, это напряжение стало уходить.

"Спи, маленький целитель, - донесся до меня сонный, бархатный голос Тиши, - Мы на страже"

"НИКТО БОЛЬШЕ НЕ ПРИКОСНЕТСЯ, - буркнула Ярость, уже наполовину во сне, - ИНАЧЕ Я ИХ ПЕРЕЖУЮ"

"Отдыхайте обе, - завершил Разум, - Вы в безопасности".

И я уснула. Впервые за долгое время без страха быть убитой во сне теми, кто хочет меня убить. В крепости из ее тела, под защитой ее гнева и под шепот нашей странной, но верной семьи. И пока я проваливалась в сон, мне показалось, что я почувствовала, как ее рука легонько, почти невесомо, легла поверх