Некромант для изгоев - Ирина Камен

— Он... он хотел тебя убить, - тихо сказала Фея, заканчивая перевязку, - Все видели этот клинок.

Я молчала. Да, он хотел меня убить, и он добился своего. Он убил последние остатки той девочки, что могла сомневаться. Теперь осталась только я. Некромант, убийца. И лидер, который сделает все, чтобы защитить тех немногих, кто встанет на мою сторону.

Глава 8

Лейла

Я помню солнце, оно всегда казалось ярче, когда мы были вчетвером. Кайл, Рейн, я и она. Ириттель. Она была тихой, с глазами, в которых плясали золотые искры, когда она смотрела на Рейна. А я завидовала ее смелости, потому что сама никогда не смогла бы подойти так близко к моему идеальному, недосягаемому брату.

Мы играли в прятки в садах поместья Гарсия, Ириттель всегда находила самые неожиданные места. Однажды, она спряталась так, что мы искали ее целый час! А когда нашли, она сидела на ветке старого дуба и смеялась, а солнце пробивалось сквозь листву, делая ее похожей на лесную фею. Она не была чудовищем, она была ребенком. Как я.

А потом, пришла тьма. Родителей не стало. И весь мир сказал: "виновата она". Рейн сказал, Кайл сказал, все сказали. А я... поверила. Потому что боль была слишком сильной, и нужен был кто-то, на кого можно было ее излить, удобный, ненавистный кто-то.

Но в глубине души, в тот самом месте, где еще жила девочка с солнцем в памяти, я знала. Знала, что та, чей смех был таким звонким, не могла этого сделать.

И сегодня я увидела это снова. Не фею, а чудовище, в которого ее превратили. Я видела, как она убила человека, своими руками. Холодно, безжалостно, с хрустом ломая кости. И этот ужас... он должен был убедить меня, должен был заставить ненавидеть ее окончательно.

Но почему-то я увидела не только ее ярость. Я увидела подлый блеск клинка в руке ее противника, увидела старую, как мир схему: травлю, подлость, желание уничтожить того, кто не такой, как все. И это было до боли знакомо.

Когда Рейн потащил меня с арены, его пальцы впились в мою руку как железные клещи.

— Не смей! - рявкнул он, и его лицо было искажено гневом, - Не смей даже смотреть на это отродье с жалостью! Она только что подтвердила, кто она есть! Убийца, Лейла!

Он говорил, а я не слышала, я видела лишь капли ее крови не песке. И ее взгляд, пустой, отчужденный, будто она смотрела на нас из-за толстого стекла.

Я вырвалась и убежала. Моя магия воздух и невидимость, иллюзия, всегда была моим убежищем. Легкое дуновение, и я становлюсь тенью, шепотом. Я не знала, куда иду, но ноги сами понесли меня по уже знакомым коридорам. И вот я стою у двери в комнату той самой, ненавистной мне, целительницы, Феи. Дверь была приоткрыта.

Я заглянула внутрь, сгустив воздух вокруг себя в подобие маскировочного поля. Ириттель сидела на кровати, ее спина была прямая, как и всегда, а лицо... ее прекрасное лицо было изуродовано кровавой полосой. Фея, с сосредоточенным и печальным видом, водила руками над раной. Под ее пальцами плоть затягивалась, оставляя лишь белый шрам. Мастерски.

И самое шокирующее было не это. А то, что Ириттель позволяла это делать. Она сидела неподвижно, не отстраняясь, не отказываясь от помощи. Эта девушка, только что раздавившая горло человеку, сейчас позволяла другой прикасаться себе с такой нежностью!

Что-то во мне сломалось, горячие слезы покатились по моим щекам, невыносимо щипля глаза. Я не пыталась их сдержать, это были слезы по нам всем. По родителям, по Рейну, закованному в ледяную броню ненависти, по Кайлу, который выбрал месть вместо сестры, по той девочке на дубе, которую мы все убили. И по этой, новой Ириттель, которая, кажется, нашла кого-то, пока я теряла всех.

Я плакала так горько, что дрожали мои плечи, нарушая концентрацию. И в этот момент...

Ириттель резко повернула голову. Ее золотые глаза, холодные и пронзительные, уставились прямо на меня. Через мой покров из воздуха и иллюзий, сквозь слезы и расстояние, она смотрела. Прямо в меня.

Она видела.

Я выскочила из комнаты Феи, сердце колотилось где-то в горле. Этот взгляд! Он прожигал насквозь. В нем не было ни вопроса, ни удивления, лишь холодное, безразличное узнавание. Как будто Ириттель всегда знала, что я где-то рядом, прячусь, и наконец решила дать мне это понять.

Я вбежала в свою комнату, захлопнула дверь и прислонилась к ней, пытаясь перевести дух. Глаза упали на небольшую рамку на прикроватной тумбочке, старая фотография. Мы в саду Гарсия, я, Рейн, Кайл и она, Ириттель. Ее рука доверчиво

лежит на плече моего брата, а он смотрит куда-то в сторону, с легкой ухмылкой. А я.. я смотрю на нее с восхищением, она была смелее меня, ярче.

Я схватила рамку, прижимая холодное стекло к груди. Нет, она не могла. Я не позволю этой лжи, этой стене из ненависти и боли отнять у меня последнее. Она должна быть... моей. Моей подругой, моим прошлым, которое еще можно спасти.

Этой мыслью я горела всю ночь, а на утро, едва первые лучи солнца упали на подоконник, я уже была на ногах. Осторожно, укутавшись магией воздуха, чтобы заглушить шаги, я прокралась к ее двери. Фотографию я вынула из рамки, просто старый потрепанный кусочек бумаги. Я положила его на каменный пол прямо у порога ее комнаты, как самое дорогое послание, на которое была способна. Я притаилась в тени, чтобы наблюдать.

Она вышла, все такая же прямая, холодная, и с тем самым уже белым шрамом на щеке, который теперь казался не просто шрамом, а знаком принадлежности к другому, жестокому миру. Ее глаза скользнули вниз, она заметила фотографию.

Она наклонилась и подняла ее, долго-долго смотрела. Я затаила дыхание, надежда, горячая и глупая зажглась во мне. Она вспоминает! Она видит нас такими, какими бы были! Я уже собралась выходить из укрытия, как вдруг...

По краю фотографии расползлась темная пленка. Она расползалась, как гниль, беззвучно и неумолимо, пожирая бумагу, пожирая наши улыбки, наш сад, наше солнце. Через мгновение на ее пальцах осталась лишь щепотка черного пепла.

Она стряхнула его с ладони, поправила рукоять того ужасного черного меча за спиной и пошла, твердым, ровным шагом. В сторону учебного корпуса, не оглядываясь, словно стерла с пути очередную помеху.

А я стояла, прижавшись к стене и