Фани Дюрбах и Тайный советник - Алла Ромашова

Швейцар мне сказал, что его до сих пор нет, а вот София после прогулки с ним явилась. Не знаю, что на меня нашло — я подумал, что они нарочно решили посмеяться надо мной. Я бросился к ней в комнату и принялся выяснять, зачем она мучает меня.

— И что?

Прокопьев мрачно ответил:

— Выставила за дверь.

— А дальше?

— Я вышел и поехал на собрание. Там вы меня и нашли.

— Знаете что, — сказала Фани, — вам обязательно надо поговорить с господином статским советником. И рассказать, как все было. Уверена, что господин Болховский хотел помочь вам избежать подозрений на ваш счет — но он ошибся. Вам действительно незачем прятаться. Вы только навлечете на себя еще большие подозрения. Вас и так ищут по всему городу. Но, умоляю, поговорите с Сильвестром Васильевичем, прежде чем пойдете в полицию. Он вам поможет.

— Чем мне сможет помочь приезжий чиновник?

— Ах да, вы с ним еще не знакомы. Доверьтесь мне, вам надо с ним повидаться. Он в три дня распутывает сложные дела. Его и сейчас пригласили в город по какому-то важному вопросу. Что-то произошло на заводе.

Фани не увидела в темноте, как инженер изменился в лице. Девушка продолжила:

— Давайте я вас провожу к нему. Он наверняка еще не спит.

Инженер отпрянул.

— Спасибо, мадемуазель Дюрбах, за ваше беспокойство. Я не хотел бы провести сегодняшнюю ночь в полицейском участке, давая разъяснения. А если сейчас я пойду к господину статскому советнику, так в итоге и случится. Давайте-ка я явлюсь поутру. И буду готов ко всем объяснениям. В конце концов, я ни в чем не виноват и не обязан бежать в полицию. Да и вам пора отдохнуть. Тяжелый день выдался.

— Хорошо, но обещайте мне, что завтра поутру вы явитесь к нам! Господину Лагунову отвели кабинет в нашем доме, и вы сможете переговорить с ним тет-а-тет.

— Обещаю. — Прокопьев поклонился, отступил в темноту деревьев и исчез. Фани поспешила домой, кутаясь в шаль от вечерней прохлады. В ту же минуту человек, наблюдавший за Фани и Прокопьевым через окно генеральского дома, отошел от подоконника и скрылся в темноте.

Шпион

Еще лежа в постели, поутру, как и последние несколько лет, советник раздумывал, как выявить шпионскую сеть, о существовании которой подозревало начальство и говорили на местах. Нюх сыщика подсказывал, что до цели недалеко. Оставалось схватить предателя и потянуть за ниточку.

Последние годы оружейная промышленность Германии и России развивалась почти параллельно. В Российской империи еще не успевали внедрить новое изобретение, как такое же, только лучше, появлялось на немецких заводах. Так было с оптическим прицелом и с медными ударными капсюлями. Но случалось и наоборот: свободно досылаемую и саморасширяющуюся пулю Минье доработал сам император Николай I. И, хотя его пуля оказалась значительно лучше пули Минье, практического применения она не получила, так как испытания ее затянулись. А вот нарезное оружие, принятое на вооружение в России, хотя и было бельгийским («люттихские» штуцера), но дорабатывалось на Ижевском заводе. Инженер Юнг снабдил его подъемным «гессенским» прицелом, штыками-штуцерами и специальным шомполом.

В этой конкурентной борьбе процветала шпиономания и, собственно, сами продавцы разного рода государственных секретов. Вот и сейчас подозрительно быстро оказались осведомлены европейские дипломаты о новом типе пуль, которые разрабатывались на ижевском заводе. Существовало единственное письмо о том, что оружейное производство готово приступить к их испытаниям. Таких пуль еще во всем мире нет. Однако агентура сообщила, что немцы уже и проект декларации о неприменении такого оружия, наносящего смертельное поражение человеку, разрабатывают[17]. Откуда знают? Есть засланный казачок на месте. То, что шпион на заводе работает не один, сомнений не было. В этом деле без агентурной сети и руководства не обойтись.

Собираясь на утреннюю привычную зарядку, Лагунов раздумывал о будущем дне. Он предстоял быть сложным. Тайной миссией Лагунова на эти дни (с которой советник, собственно, и приехал в город) было обеспечение безопасности великого князя Максимилиана Лейхтенбергского в городе-заводе. А тут такое: кража бумаг, убийство. Как бы еще чего нехорошего не случилось. Поговорив с вечера с полицмейстером и начальником охраны, советник немного успокоился — охрана у великого князя была отменная. Однако убийцу и бумаги надобно найти как можно быстрее!

В голове советника промелькнула мысль, и он постарался поймать ее: вспомнилась одна маленькая деталь — лежащая не на месте фотопластина в кабинете генерала. Все остальные — в стопке, а эта — на краю стола. А в тот день генерал аппаратом не пользовался — совсем не до этого было. Если предположить, что бумаги находились в доме и с них хотели снять фотокопию, тогда убийство безобидной тетушки вполне вписывается в общую картину — могла увидеть то, чего была не должна!

«Так-так-так! Но почему именно — фотокопия? Ведь это хлопотное и сложное дело. И знать надо, как работает аппарат. Почему для этого не был приглашен простой копировальщик, который за сутки перевел бы самый сложный чертеж? Должно быть, у шпиона не было времени ждать до следующего дня. Значит… Значит, именно на следующий день, в день приезда в город высоких гостей должна была произойти передача документов!»

Лагунов вспотел. Он ухватился за самый кончик той шпионской сети, которую разыскивал уже который год. Оставалось совсем немного — найти исполнителя, который мог вывести его на более высокий уровень, и потянуть эту ниточку.

«Кто же мог сделать фотокопию? В доме генерала в это время, согласно показаниям швейцара, был только один человек из списка: Прокопьев. Инженер. Но зачем ему красть свое же изобретение? Только если отвести подозрения от себя. А зачем множить его столь сложным манером? Нет, все же — не он. Однако в любом случае надо будет во что бы то ни стало найти этого неуловимого инженера и сравнить отпечатки с теми, что сохранились на резаке, которым была убита старушка. Кто еще мог быть в доме в момент убийства? Кого не заметил засоня-швейцар? Поручик — его я еще вчера включил в список подозреваемых. Кто еще? Молодой барин или его сестра? Нет, не то. Мотивов нет ни у одного. Управляющий? Слабак. Фани, в конце концов? Фани… — Лагунов постарался отогнать от себя неприятную мысль. — Так…А мог кто-то рискнуть и проникнуть в дом генерала, воспользовавшись тем, что из-за промоины все должны были уехать на завод? Тоже маловероятно. Ладно, оставим пока все версии и вернемся к началу», — когда Лагунов размышлял, то часть своих мыслей проговаривал вслух и, как