Проклятие наличности - Кеннет С. Рогофф

Не покажется ли такая схема неудобной для предпринимателей и банков, которые осуществляют платежи как наличным, так и безналичным способом? На этот вопрос можно ответить следующим образом: если периоды существования отрицательных ставок краткосрочны и при этом сами отрицательные ставки не слишком значительны, то предприниматели смогут пережить возникающие издержки, точно так же, как они сейчас справляются с комиссиями за кредитные карты. Кроме того, обменный курс будет устанавливаться центральными банками, а это означает, что при имеющихся современных кассовых аппаратах произвести соответствующие расчеты будет пустяшным делом.

В принципе, используя предложение о двойной валюте Бьютера — Эйслера, можно с легкостью отказаться от нулевой границы процентных ставок и при этом сохранить наличные деньги. Правда, в совокупности, это приведет к тем отрицательным явлениям, о которых говорилось в главе 1. Однако здесь необходимо сделать одно важное уточнение: если мы хотим, чтобы к тому времени, когда будут установлены отрицательные процентные ставки на безналичные деньги, монетарная политика была эффективной в полном смысле этого слова, необходимо будет проиндексировать бо́льшую долю частных контрактов в безналичных евро, а не в бумажных деньгах WIM. На облигации, деноминированные в деньгах WIM, по-прежнему будет влиять нулевая граница процентной ставки, и если значительная часть денежной массы будет индексирована относительно WIM, то монетарные власти все так же будут зависеть то того, какого уровня инфляции достигнут деньги WIM. Это несколько напоминает ситуацию в США, когда изменение обменного курса доллара оказывает на удивление недолгое влияние, причем весьма незначительное, на относительные цены импорта и экспорта, поскольку огромная доля как импорта, так и экспорта все равно номинирована в долларах[311].

В своей работе Стивен Дэйвис выдвигает весьма оригинальное предложение: нужно, чтобы государство обязало стороны при заключении контрактов использовать в качестве единицы расчета электронное евро. Однако в большинстве стран государство имеет лишь ограниченные правовые полномочия в данном вопросе[312]. Конечно, в результате подобной практики можно было бы деноминировать все государственные обязательства, совершать выплаты работникам и поставщикам, а также взимать налоги в безналичных евро. Это мероприятие также могло бы способствовать тому, что деноминация в электронных евро стала бы, используя терминологию специалистов по теории игр, «фокальной точкой» для участников частных контрактов. Однако если достаточно большая доля частных трансакций осуществляется в бумажных деньгах WIM, то тогда для многих частных финансовых контрактов естественной фокальной точкой могли бы стать деньги WIM, и при этом сохранилась бы нулевая граница процентных ставок. В законодательство можно было бы внести некоторые изменения, которые позволили бы усилить возможности государства по индексации контрактов. Но это было бы крайней мерой, которая повлекла бы за собой множество разных проблем. Я почти уверен, что проблема индексации, хотя и представляет собой известный риск, не должна парализовать всю финансовую систему. Мне кажется, что, на самом деле, индексация несколько ослабляет позиции идеи о двухвалютной системе по сравнению с предложением просто постепенно сокращать бо́льшую часть находящихся в обращении бумажных денег.

Работа Бьютера важна в том отношении, что в ней тщательным образом заложена теоретическая основа для подхода Эйслера, однако сами идеи Эйслера были гораздо более строго обоснованы в работе экономиста Майлса Кимбалла. Кимбалл внес ряд замечаний по практической реализации этого подхода и, совместно с Рухиром Агарвалом, опубликовал по этому поводу рабочий доклад[313].

Хотя с теоретической точки зрения работа Агарвала и Кимбалла вряд ли является шагом вперед по сравнению с работой Бьютера, сам подход в ней в целом выглядит более простым и более реалистичным. Во-первых, Агарвал и Кимбалл не предусматривают полный отход от существующих бумажных денег. Во-вторых, они предлагают осуществить дисконтирование бумажных денег несколько иным способом, чем предполагается в подходе Бьютера, причем их способ гораздо понятнее для неспециалистов. Вместо установления форвардного обменного курса они предлагают, чтобы центральный банк (или аналогичная структура) установил процентную ставку для наличных денег, которая будет взиматься лишь в том случае, если банки инкассируют наличность в центральный банк. Таким образом, когда люди принесут деньги в частный банк с целью оформления депозита, с них будет взиматься плата согласно обменному курсу, однако от частного банка ни в каком случае не потребуется взимать с граждан налог для дальнейшего перенаправления его в государственную казну. Итак, по сути, вариант Агарвала — Кимбалла ничем не отличается от варианта Бьютера (я говорю об этом без доли иронии), но с практической точки зрения его легче разъяснить.

Агарвал и Кимбалл также рассматривают еще один вопрос, который мог бы оказаться чрезвычайно важным, если бы удалось претворить в жизнь подход Бьютера — Эйслера. Предположим, что в течение года процентная ставка на электронное евро составляла -3%. В результате с дефляцией удалось справиться и центральный банк снова установил положительные процентные ставки. К этому времени центральный банк уже начнет обменивать бумажные деньги на электронные с дисконтом приблизительно в 3 %. После того как форс-мажорная ситуация с отрицательными процентными ставками останется позади, может оказаться желательным вернуть к паритету обменный курс между бумажными и электронными деньгами. Государству совершенно не обязательно идти на этот шаг — можно сохранить обменный курс бумажных денег на уровне 0,97; можно также продолжать политику по снижению обменного курса для бумажных денег с целью получения более высокого налога от сеньоража. Однако для платежной системы гораздо удобнее было бы вернуть обменный курс один к одному, особенно в том случае, если эпизоды с отрицательными процентными ставками были немногочисленными и происходили с достаточно большим временным интервалом. Тогда, при нормальном положении дел, различия между бумажными и электронными деньгами будут столь незначительными, что не будут вызывать особого беспокойства.

Однако вернуть паритет между бумажными и электронными деньгами не так просто, как это может показаться. Если центральный банк постарается вернуться к паритету слишком быстро, скажем, в течение 6 месяцев, то в итоге бумажные деньги будут фактически давать 6 % убытка. А такой результат, скорее всего, будет противоречить целям монетарной политики. Следовательно, обменный курс необходимо возвращать на уровень паритета более плавно. Можно было бы предположить, что центральному банку удастся справиться с этой проблемой, если он вернет паритет внезапно и неожиданно. Но, к сожалению, население всегда опасается такого шага, поэтому серьезные проблемы могут возникнуть именно в тот период, когда центральный банк постарается понизить процентные ставки. Потенциальные сложности при возвращении к паритету представляют собой одну из тех практических проблем, которые на первый взгляд не выглядят слишком серьезными. Однако необходимо тщательно просчитать, каким образом они могут проявиться на практике, и желательно не переусердствовать с