Чэч: Сезон дождей - Артур Фатыхов
— А что? — уж совсем как-то по-детски задал вопрос погонщик.
На что Агееч ответил не сразу. Его по-стариковски добрые, но выцветшие глаза, вдруг стали искристо-ледяные. И Угезу показалось, что видит он в их предвкушение доброй драки:
— Так, охота на нас ещё не закончилась. Вот и ждём гостей в любой момент. Стало быть, Угез, ты не расслабляйся, если вдруг почувствуешь, что непонятное, не стесняйся, сразу говори. Глядишь, всем нам жизнь спасёшь.
«Дела-а», — протянул про себя погонщик. — «Вот это жизнь, настоящая, которая мимо меня проходила, пока ночами дождевые стоки чистил, да крыс ловил. Если не выгонят, — сам ни за что от них не уйду!» Так и ехали дальше под мерный стук дождя и ритмичный топот бегущих рядом бродяг. А Угез то и дело теперь прислушивался умением к бредущим вперёд быкам, — они чуют пустошь гораздо лучше любого бродяги.
«А ведь прав, Агееч, — прихлёбывая сбитень, подумал Угез. — Душа действительно радуется».
А старик, сидящий рядом, вытянул ноги, прикрыл глаза и вроде бы задремал…
Не спал Агееч, хотя может быть, лучше и спал бы. А не вернулся снова в тот злополучный день, когда Чэч пропал.
Мужики нашли Агееча уже вечером, когда ватага переполошилась долгим отсутствием ушедших, и Бёдмод повёл их по следам, оставив у фургона, лишь перепуганного этим фактом, проводника Сара. Волколак вёл мужиков по следу уверенно, не останавливаясь даже на мгновение. Ещё бы, Чэч с Агеечем были ни разу не лесовиками, по лесу пёрли словно два тура во время гона. По их следу и простой пацан, выросший в соседней деревне, ночью без всяких проблем прошёл бы.
Агееча нашли стоящим на коленях. Старик словно в транс впал, уставившись в одну точку и повторяя, и повторяя одну фразу:
— Исчез… Взял и исчез… Аномалия? Телепорт? Как я не почувствовал? Где ты, Чэч?..
Старший стражник баронства Вестар тут же, пока не затоптали, принялся по расходящейся спирали искать следы Чэча. А Полусотник, расставив парней бдеть за периметром, опасаясь нападения демонических тварей, принялся тормошить старика. Тщетно… Несмотря на открытые глаза, старый бродяга был где-то далеко. И, рассвирепев от бессилия, вдруг сделал то, что до сих пор Ивану по ночам в кошмарах снится. Полусотник, взвизгнув тонко, словно и не ветеран-пограничник, а девица, нещупаная ещё, жука на подушке увидавшая, с воплем «Да очнись ты» влепил старику пощёчину, отчего голова Агееча мотнулась, словно вместо позвоночника у него тряпка оказалась. И ещё одну. И ещё…
Глаза старика обрели осмысленность где-то после пятой или шестой. Ещё через несколько минут, после того как Полусотник влил ему в рот полфляги сбитня, сбиваясь, Агееч рассказал, что произошло…
— Вот что, Иван, — старик положил руку на плечо Полусотника и посмотрел в глаза так, что тот разом вспомнил его прошлое прозвище «Камень», — забирай парней и волколака и возвращайтесь к фургону. Встанете лагерем, сегодня там переночуем. А я здесь останусь, Якова вызову. Он должен разобраться, что же всё-таки произошло и куда делся Чэч?
— Одного не оставлю, — шёпот ветерана по твёрдости мог поспорить со взглядом Камня. — Джока или Гнака, — выбирай сам и не спорь!
— Миклуша оставь, — со вздохом ответил старик. — Малой как-то Чэча на расстоянии чувствует, вдруг поможет.
— Хорошо…
Когда мужики ушли, Агееч достал амулет, который постоянно носил на шнурке за пазухой. И, прошептав молитву Сути, нажал на красную завитушку на его лицевой стороне. А потом они с Миклушем, привалившись спинами к стволу толстого дерева, не сводили глаз с моргающей руны.
— Дед, я если он не придёт? — тихо спросил Миклуш.
Агееч оторвал взгляд от амулета и, приобняв, прижал пацана к себе.
— Придёт, раз обещал. Куда он денется. Ты же выполняешь свои обещания? И он старается.
«Вот и внуком негаданно обзавёлся, — пронеслась шальная мысль, от которой стало тепло на душе, а в уголке глаза вдруг появилась нежданная слезинка, предательски покатившаяся по носу. — И не мечтал уже. Только вот куда тот, кого сыном назвать хочется, запропастился? Но найдём. Обязательно найдём».
— А Яков отца найдёт?
— Если Чэча кто найти сможет, так это только он.
Тут моргающая красным руна загорелась ровным зелёным светом.
— Вот, видишь, увидел, передал, что скоро будет, — обрадовался старик, прижимая покрепче пацана к себе. — Ты, главное, по сторонам не забывай смотреть, а то пойдём вместе с тобой тварям на ужин.
— Да, смотрю я, дед, смотрю, — тут же ответил Миклуш. — Отец же говорил, что бугор должен быть всегда начеку, даже в лагере.
Помолчали.
— Де-ед?
— Да.
— А как ты думаешь, Чэч разрешит его отцом называть?
— Ну, он же тебя сыном кличет, — также шёпотом ответил Агееч, вслушиваясь в вечерний шум леса. — Думаю, ему приятно будет.
— А знаешь, я чувствую, что отец жив. Закрываю глаза и будто слышу, как его сердце бьётся. Сейчас медленно и ровно, будто спит. Пытался понять в какой стороне… И никак… Я бездарь, да?
— Как инте-ре-сно… — неожиданно прозвучал глухой скрипучий голос. — Какие занимательные способности у твоего воспитанника, бугор. И ты здравствуй, Миклуш.
— Здравствуй, Яша, — старик отлип от ствола дерева и шагнул навстречу долгожданному гостю. — Рад, что ты пришёл. Беда у нас — Чэч пропал.
— Хм… Рассказывай.
Выслушав сбивчивый рассказ Агееча, некромант попросил их постоять возле того же дерева, где и были, а сам пошёл к приметным зарослям кустарника. Походил кругами, постоял немного то в одном месте, то в другом. А потом исчез. Вот просто взял и исчез.
Миклуш, всё это время косившийся на некроманта, почувствовал жгучую зависть. Ведь если бы у него была такая сила, как у Якова, он смог бы спасти от тварей и родного отца, и Чэча, ставшего роднее родного…
— Чэч, а Яков сильный? — пацан вспомнил, как как-то после очередного визита некроманта, ещё когда они были в форте, стоящем над серебряным рудником, задал этот вопрос бугру.
— Сильный. Такой сильный, что я не знаю ещё кого-то сильнее в этой части пустоши.
— А почему он тогда не бугор, как ты?
— Бери выше, Миклуш, он сейчас повыше любого бугра будет, — где-то там в Пустоши у него свой замок и несколько таких ватаг, как наша, под ним ходит.
— А что надо
