Чэч: Сезон дождей - Артур Фатыхов

— Молодой человек, — снова подал голос старик. — Советую, сердце и печень не пластать, а есть целиком. Здесь, иногда, по нескольку дней подряд не кормят, так что какая-то поддержка будет. А если переживаете из-за возможных паразитов, то истощение от недоедания вас доконает раньше, чем они.

— Понял! Мужики, это… Вы только потом никому не рассказывайте, что крыс ради кристаллов бил, — засмеют!

Хохотали все, даже старик.

— А я расскажу! — прогрохотал бас гнома. — Если бочонок тёмного пива не поставишь!

— Когда выберемся, я тебе бочонок гномьего горлодёра поставлю!

— Я тебя услышал!

— Друзья, мои. Я вам по этому случаю ящик лучшего эльфийского вина выставлю!

— Проф, да кому нужен этот компот, да за такие деньги! Представляете, сколько на них горлодёра взять можно⁈

В этот момент раздался грохот и бешеный рёв, тут же отразившийся эхом:

— Чего разорались⁈ Молчать!

Бухание шагов, сопровождавшееся настоящим металлическим перезвоном, приближалось. Он что ко мне идёт? А звук шагов всё приближался. Остановился.

— Эй, старик!

Мне на миг показалось, что от вновь раздавшегося рёва, обрушится потолок.

— Держи свои снадобья! Тут на три дня! Смотри не сожри всё сразу, всё рано раньше ничего не получишь.

— Благодарю.

Я еле услышал совсем тихий и бессильный хрип Профа. Притворяется? Правильно делает. Привалившись к стене, где темнота была более густой, я смотрел на светлый квадрат в потолке камеры. И увидел, здоровенный силуэт, нависший над зарешёченным отверстием.

— Эй, новенький! Я сейчас решётку открою, попробуешь выбраться?

Я решил промолчать.

— Не слышу! Я же вижу, что ты, вон, к стене прижался. Отвечай.

— Нет.

— Не слышу! –рявкнул тот, словно пендоский сержант в низкобюджетном фильме.

— Нет!

— Трус…

Меня аж передёрнуло. Но промолчал. Стиснув зубы, проглотил, почти вырвавшееся: «А ты спустись сюда!» Этот громила, походу, только этого и ждёт. Подраться-то и я не против. Хочется выплеснуть накопившуюся злость. Но, что я сделаю этому трёхстворчатому без своих умений? Пару раз в морду дам и в пузо заряжу? А результат? Грушей поработаю? Отметелит он меня и всё, чего добьюсь?

— Ладно, — раздалось разочарованное сверху. — Открываю решётку. Лови тюфяк и одежду. Хоть муди прикроешь, а то крысы отгрызут.

Раздался металлический скрежет, и решётка, перекрывающая выход, отодвинулась в сторону. Сверху упал скрученный спиралью матрас и стопка одежды. Я решил, что подберу их только после того, как надсмотрщик уйдёт. Снова раздался скрежет, и решётка перекрыла окно в потолке.

— Насчёт жратвы! — снова заревел громила. — До обеда ещё два часа, но я ухожу на три дня, так что вы пролетели!

— Господин главный надсмотрщик, — снова раздался тихий голос старика. — Прошу вас, сделайте свет чуть ярче, а то боюсь, я со своими слепыми глазами не смогу разделить лекарства правильно. Будьте так добры, господин главный надсмотрщик.

Сверху слышалось недовольное сопение. Пару минут громила молча пыхтел, яростно почёсывая себя во всех местах, где-то только доставал. Видимо, тем самым стимулируя мыслительный процесс. Интересно, кто такой этот Проф, если даже тупой тюремщик размышляет над его словами?

— Ладно! — проревели сверху и свет, тут же ставший значительно сильнее, ударил по привыкшим к темноте глазам.

Громила потопал к выходу.

— Не скучайте! — захохотал он и с треском захлопнул дверь.

Повисла тишина. Я стоял всё также, привалившись к стене, ожидая, когда глаза вновь привыкнут к темноте. Теперь главное — не смотреть наверх, иначе снова ничего видеть не буду.

— Спасибо, Проф, — послышался голос рычащего. — Не придётся в темноте глаза ломать, потроша тушки крыс. С едой-то мы пролетели.

Значит, всё-таки это орк. Оборотни по своей природе обладают ночным зрением.

— Интересно, и часто тут так? — пробормотал я про себя, отлипая от стены и нагибаясь, чтобы подобрать тюфяк, набитый непонятно чем, такой он был комковатый. Спать на нём будет ещё то удовольствие. Но, надеюсь, всё же лучше, чем на тех же булыжниках, вмурованных в пол и образующих что-то типа лежанки. Разложив матрас, отправился за одеждой и вздрогнул, когда наступил на холодный, кажущийся склизким крысиный хвост. Сдержал мат, чуть было не сорвавшийся с языка, — плохо это на еду ругаться, даже если она на ощупь противна. Даже не хочу представлять, каковы сырое сердце и печень на вкус. Есть-то всё равно придётся, если не хочу обессилить с голоду. Обессилить, — лишить себя шанса побега.

Так и потянулось моё пребывание в демонском зиндане. Рычащий действительно оказался орком, бродягой, вместе со своей ватагой нанятым Профом для охраны раскопок древнего города где-то в Пустоши. Проф действительно был профессором в каком-то имперском университете с труднопроизносимым названием. А гном в составе своей бригады был нанят ещё в империи для проведения раскопок. Выбор профессора был понятен, кто лучше гномов раскопает землю, да ещё в естественной пещере? Они занимались раскопками уже почти год, когда участились нападения тварей и нежити. Народа для защиты раскопок уже не хватало. Тогда Проф с помощью амулета связался со знакомым торговцем, живущим в одном из посёлков бродяг, чтобы тот нанял ещё одну ватагу. Торговец пожелание выполнил. Вот только через неделю после прибытия новой ватаги на лагерь исследователей напали демоны. Этих троих оглушили. Очнулись они уже тут, каждый в своём персональном зиндане. Что случилось с остальными разумными, они не знают и как не пытались разговорить надсмотрщика, не сумели.

— А торговца случаем не Яковом зовут?

— Откуда вы знаете, молодой человек? — удивился Проф.

И я рассказал о том, как в середине лета этот самый Яков пытался нанять нашу ватагу.

— Я тогда отказался, а ватага меня поддержала. Очень уж всё походило на подставу. Но, видимо, судьбе всё же угодно, чтобы встретились.

— Тут мне вам нечего возразить, молодой человек…

* * *

— … Только рыпнись, только дай мне повод! — рычит членорог на вылезшего из своего зиндана орка.

Снова скрежет отодвигаемой решётки. Теперь той, что закрывала лаз в камеру гнома.

— Вылезай! — грохочет приказ надсмотрщика.

Что происходит-то, а? Не в силах больше сидеть на своём тюфяке, я поднялся на ноги и встал под решёткой. Металлический перезвон приближающихся шагов. Похоже, сейчас узнаю…

Ватага Чэча

Как только огни, горящие над надвратной башней посёлка бродяг, пропали в темноте за пеленой дождя, и фургон окружила самая настоящая ночь, Угеза, сидящего на удобном сидение облучка, охватила