Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2 - Женя Батуридзе

— Не волнуйся, — успокоил его я. — Ты не один такой.

— Ну все равно… — как-то грустно протянул он. — Ладно. В общем, я заверил твои тётушек, что ты в порядке, что наши врачи тебя залатали, как надо, и что скоро пойдешь на поправку.

Я благодарно кивнул. Всё-таки, думаю, верить словами обычного парня, моего коллеги, им было намного легче, чем профессорам.

— Мы ещё поболтали о том, о сем. А потом всей оравой они и уехали.

— Уехали? — переспросил я. — На чем? На автобусе?

— Вот тут-то и начинается самое интересное, — Нишиноя понизил голос до шепота. — Я вышел их проводить. За ними приехала машина.

— Ну и что?

— Братец, это была не простая машинка, — Рю сделал большие глаза. — Это был черный, блестящий, как рояль, седан последней модели. Из тех, на которых ездят министры или главы якудза. И из него вышел водитель! Открыл им дверь, поклонился и увез.

Я замер. Черный седан. Что за бред? У тетушек из транспортных средств был только старый, скрипучий велосипед с ржавой корзинкой, на котором они ездили на рынок. И старенький грузовичок, который заводился через раз и издавал звуки, похожие на предсмертный хрип динозавра, и то он скорее принадлежал старику Имомото по соседству.

— Ты ничего не путаешь, Рю? — скептически спросил я.

— Да я своими глазами видел! — он аж подпрыгнул на стуле. — Я еще подумал: ничего себе у нашего Херовато-куна семья. Может, он и не такой простой, как кажется?

Я молчал. В голове был полный кавардак. Дорогая машина, еще и с водителем. Не вязалось это все с образом двух скромных женщин, которые считали каждую иену, чтобы прокормить ораву детей.

И тут в памяти всплыло одна фамилия.

Ямада.

Однако это, кажется, лишено всякой логики. Ведь это они должны были знать, что я попал в аварию. А какое дело семьёй богачей до какого-то докторишки-ординатора, пусть даже и спасшего их наследника? Будто бы они сидят днями и отслеживают, как там мое самочувствие. Ямада-сан и так порекомендовал меня в эту больницу, видимо, решив всё-таки отплатить за спасение сына. Но наверняка после этого звонка и имя мое забыл.

Но даже если вдруг предположить, что это всё-таки Ямада… То откуда они узнали про моих тётушек? Как с ними встретились? Тем более, очень я что-то сомневаюсь, что тётушка Фуми бы согласилась на помощь непонятно откуда знающих меня людей.

Я откинулся на подушку, чувствуя, как головная боль возвращается с новой силой.

Глава 4

Следующие несколько дней превратились в тягучую, как больничная каша, рутину. Мой мир сузился до размеров палаты, а главным событием дня становился приход медсестры Сакуры с порцией анальгетиков.

— Ну что там, на передовой? — спрашивал я, когда она меняла мне капельницу.

Я довольно быстро нашел с Сакурой-сан общий язык. Может, потому что сам был врачем, так что сильно не возмущался, когда нужно было потерпеть неудобства, и не жаловался на боль, как делало большинство пациентов. А может, потому что Сакура-сан была хорошим человеком, который не просто делал свою работу, но также и старался сделать все возможное, чтобы пациент чувствовал себя комфортно.

Нишиноя и Савамура в последнее время были очень заняты, словно их специально завалили работой, лишь бы они не бегали сюда ко мне. Я же сильно по этому поводу не переживал, хотя Рю мне был нужен. Через него я отправил послание семье, ведь мой телефон, или то, что от него осталось, хранилось у нашей добросовестной полиции. Попросил его передать, что все со мной хорошо, жив и скоро выйду на связь.

Но кроме как работой почтовым голубем Нишиноя также, как и мой бывший товарищ Танака, был неплохим поставщиком сплетен и новостей. Так что за время его отсутствия я, можно сказать, жил как в изоляции. Тут-то на помощь и пришла Сакура-сан, став моим своеобразным больничным «шпионом».

— Без перемен, Акомуто-сан, — отвечала она, не отрываясь от работы. — Профессор Томимо снова жаловался на некомпетентность интернов, Савамура-сан работает как проклятый, а Нишиноя-сан чуть не уронил на главврача лоток с инструментами. Все как всегда.

Но на главный вопрос она не отвечала. Каждый раз, когда я пытался спросить про Мей, Сакура делала вид, что не слышит, или резко переводила тему на погоду.

Через день меня перевели из реанимации. Мой новый «дом» находился на восьмом этаже, в отделении нейрохирургии. Во время операции мне удалили одну довольно-таки нехиленькую гематомку. Вдобавок ко всему, в моей медицинской карте теперь также красовался диагноз «ушиб головного мозга средней степени», так что местные светила нейрохирургии решили, что за моей многострадальной головой теперь нужен глаз да глаз.

Здесь же мне выдали новое оружие в борьбе с последствиями травмы ребер — специальный дыхательный тренажер. Маленький пластиковый прибор с тремя шариками, которые нужно было поднимать силой вдоха.

— Дыхательные упражнения, — строго сказала медсестра, вручая мне эту адскую машинку. Да уж, Сакура-сан была как-то помилее. — Десять-пятнадцать минут каждый час. Для профилактики гипостаза и пневмонии.

Я смотрел на этот тренажер и чувствовал глубочайшее унижение. Я, профессор, который мог часами читать лекции о патогенезе респираторного дистресс-синдрома, теперь должен был дуть в трубочку, чтобы поднять три дурацких шарика. Первый день я смог поднять только один. Синий. И то, он подпрыгнул так лениво, будто делал мне величайшее одолжение. Желтый и красный шарики презрительно игнорировали все мои усилия, оставаясь на дне. Это была битва моего упрямства против моих же сломанных ребер.

— Глубже вдох, Херовато-сан! Представьте, что вы надуваете воздушный шарик! Еще глубже! А теперь — выдох, медленно, через трубочку!

Подгоняемый медсестрой, я все же послушно дул в прибор с тремя шариками, чувствуя, как боль в груди отдает в каждую косточку. С каждым разом дышать становилось легче. Боль притуплялась, уступая место ноющему, но терпимому дискомфорту. Анальгетики делали свое дело, превращая острую агонию в фоновый шум.

Мой распорядок дня теперь состоял из трех основных пунктов: анальгетики по расписанию, дыхательные упражнения, которые заставляла делать неулыбчивая, но очень исполнительная медсестра, и медленные, шаркающие прогулки по коридору.

Эти прогулки были моим главным развлечением. Все еще держась за передвижную стойку с капельницей, я, словно старый дед, наматывал круги по отделению, наблюдая за его обитателями. Нейрохирургия — место специфическое.