Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2 - Женя Батуридзе

Они тут же отскочили, испуганно глядя на меня. Тетушка Фуми немедленно раздала им по легкому подзатыльнику. И я тут же отступил, чтобы не дай бог и мне не досталось.

— Говорила же вам, не набрасывайтесь! — строго сказала она.

— Все нормально, — прохрипел я, пытаясь отдышаться и усаживаясь на ближайший диванчик. — Просто… немного хрупкий стал.

Вся моя большая и очень шумная семья окружила меня. Они щебетали, перебивая друг друга, рассказывали что-то, совали мне в руки онигири, которые притащила тетушка Хару.

— Ну, рассказывайте. Как вы там жили без меня? — спросил я, когда первая волна эмоций схлынула.

— Мы не скучали! — блеснул глазами Рен. — К нам Танака-сан заходил! Притащил огромный пакет чипсов со вкусом васаби и пытался научить Макото технике «Тысячелетия боли».

— А еще, — подхватил Макото, — наш сосед, Исаяма-сан. Ну помнишь, тот ленивый старик? Так он пытался…

— … научить своего кота приносить газету, а в итоге научил его воровать белье с веревок! — перебил его на полуслове Рен. — Маме вчера пришлось возвращать госпоже Сато ее… ну… в общем, кружевные трусики. Было очень неловко!

— Но скорее смешно, — закончила Рин, за что получила укоризненный взгляд от тетушки Фуми.

Я прыснул со смеху, тут же застонав от боли в ребрах.

— А как вам тут, в Токио? — наконец смог заговорить я, перебивая их радостные разговоры. — Успели погулять по столице?

Дети тут же наперебой начали рассказывать, как исследовали Токио, как Кайто заблудился в метро, а тетушка Фуми отчитывала уличного музыканта за обман. Тот, видите ли, взял гитару, притворился, что играет, а сам музыку на телефоне включил. Я слушал их и улыбался. Затем между Макото и Рин завезался какой-то спор, в него же подключился и молчавший до этого Кайто. Хана с Хинатой в этот момент как раз отошли в туалет, а Юки с интересом начал рассматривать стоявший на другом конце холла макет.

— Как вы узнали об аварии? — тихо спросил я тетушек, стараясь не привлечь внимание детей.

Тетушка Фуми тяжело вздохнула.

— Ночью позвонили. Из полиции. Сказали, авария… что ты в больнице, в тяжелом состоянии, — она на секунду замолчала, и я увидел, как сжались ее губы.

— Я… — тут уже говорила тетушка Хару, — я помню только, как земля ушла из-под ног, а потом стало темно. Очнулась я от того, что Фуми лила мне на лицо воду.

Я почувствовал, как что-то сжалось в груди. Тетушка Хару потеряла сознание от страха за меня, глупого оболтуса.

— Мы не знали, что делать, — продолжала она. — Поезда уже не ходят, такси до Токио стоит, как самолет.

— Еще и эти дурни… — недовольно вздохнула тетушка Фуми. — Выяснили ж как-то, что случилось. А вы ж все упрямые, как ослы. Все до единого стали рогом: пойдем к братцу, и точка.

Я хмыкнул. Да, у нашей семейки, наверное, и впрямь есть некие совместные гены с семейством лошадиные. Тетушки обе пашут, как лошади, а мы, их детишки как ишаки.

— В общем, пошла я к нашему соседу, Такеде-сану.

— К Такеде-сану? К тому, что на грузовике ездит? — я не поверил своим ушам.

— К нему самому, — кивнула тетушка Фумиу. — Он как раз собирался отметить окончание рабочей недели бутылочкой сакэ. Пришлось ему напомнить, что долг соседу — это святое. А то как деньги отдалживать на забор, который, почему-то, стеклянный и из бутылок, так он мастак.

— И через десять минут мы все уже сидели в кузове его грузовика и тряслись по ночному шоссе в Токио, — весело закончила тетушка Хару.

Я представил эту картину: ночь, шоссе, старый грузовичок, в кузове которого, прижимаясь друг к другу, едет целая орава детей и две ужасно переживающие женщины. И все это — ради меня.

— Не нужно было так суетиться, — тихо сказал я, чувствуя укол вины.

— Как это не нужно⁈ — всплеснула руками тетушка Хару. — Ты наш сын! Наш мальчик! Они так долго не пускали нас к тебе, даже когда сказали, что ты очнулся! Все твердили «не положено», «состояние тяжелое»!

— Меня только сегодня перевели в нейрохирургию, поэтому и разрешили посещения, — объяснил я. — До этого я был в реанимации, туда нельзя.

В этот момент к нам подошла медсестра.

— Простите, что прерываю, Херовато-сан, но вам пора на процедуру. Лечебная гимнастика.

Я вздохнул. Кроме дыхательной гимнастики добавилась еще и лечебная. Скучать не приходилось.

— Уже пора? — грустно спросила Хината. — Ага, — ответил я и взъерошил волосы ей и Макото. — Спасибо, что пришли.

Я обнял их всех по очереди, на этот раз гораздо аккуратнее.

— Увидимся завтра, — пообещал я.

Я уже развернулся, чтобы идти за медсестрой, как вдруг меня осенило. Я оглядел их всех — уставших, взволнованных, с пакетами, полными еды.

— Постойте… а где же вы все это время жили?

Хана, до этого молча слушавшая, ухмыльнулась. Я проследил за ее взглядом. У окна стояла Ямада Аяме. Сестра того самого мужчины, которому я делал непрямой массаж сердца прямо на асфальте. Она увидела, что я смотрю на нее, и чуть поклонилась с легкой ухмылкой.

— Госпожа Ямада сказала, — добавила Хана, — что за спасение брата она готова приютить хоть весь наш городок.

Глава 5

Мой день теперь был расписан с точностью до минуты, и этот график, составленный какой-то особо педантичной медсестрой, напоминал расписание подготовки олимпийского чемпиона. Только вместо бега с препятствиями у меня была лечебная гимнастика, а вместо метания копья — дыхательный тренажер. Я, человек, который мог провести двенадцатичасовую операцию, стоя на ногах, теперь, кряхтя, как старый несмазанный шкаф, выполнял упражнения, от которых рассмеялся бы даже младенец. Поднять ногу, согнуть ногу, помахать рукой…

Потом меня возили на КТ. Я закрывал глаза и слушал монотонное жужжание аппарата, представляя, как невидимые лучи сканируют мой многострадальный мозг. Результаты КТ, к счастью, оказались утешительными. Гематомы не было, отек спадал. Врачи цокали языками и удивленно качали головами, глядя на снимки.

— Удивительная регенерация, Херовато-сан, — сказал мне пожилой нейрохирург, похожий на мудрую сову. — С такими травмами люди неделями в реанимации лежат, а вы уже почти готовы