Внедроман - Алексей Небоходов

В бюро пропусков его встретили с рутинной невозмутимостью, будто сюда ежедневно доставляли подпольных кинорежиссёров. Без лишних слов Михаилу выдали аккуратно оформленный пропуск с казённой печатью. Он смотрел на документ и не понимал, то ли ему повезло, то ли начинается другая, куда более непредсказуемая история.

Сопровождающий повёл Михаила по бесконечному коридору, украшенному строгими портретами советских лидеров. В их взглядах читалось неодобрение, словно здесь было не место комбайнёрам и сантехникам. И режиссерам.

Каждый шаг по ковровой дорожке отдавался эхом в голове Михаила, будто он шёл по минному полю, где любой секрет мог взорваться и разлететься в клочья.

Когда дверь кабинета Олега Брониславовича распахнулась, Михаил испытал облегчение, словно его вывели из зала суда с оправдательным приговором. Уверенная фигура за массивным столом внушала почти отеческое доверие. Их знакомство в Дедрюхино, завершившееся тогда неожиданным предложением, теперь выглядело спасительным знаком судьбы.

– Михаил! Заходи, дорогой! – Олег поднялся навстречу с улыбкой старого приятеля. – Рад видеть! Присаживайся, рассказывай, как успехи?

Конотопов осторожно пожал руку, не зная, чему удивляться больше: неожиданной радушности или тому, что хозяин кабинета выглядел чуть ли не соучастником их шалостей. Сев в тяжёлое кожаное кресло, он настороженно следил за Олегом, будто ожидая подвоха.

– Да вы знаете, Олег Брониславович, дела идут… неплохо, – осторожно произнёс Михаил. – Но после того вечера в Дедрюхино, признаюсь, нервничаю.

– Понимаю, – дружелюбно ухмыльнулся Олег. – Но нервы, знаешь ли, в нашем деле полезны: держат в тонусе. Пока нервничаешь – значит, живой.

Он подмигнул и негромко засмеялся, будто только что рассказал удачную шутку, суть которой Михаил до конца не уловил. Тут же, словно спохватившись, Олег чуть наклонился вперёд и тихо предложил:

– Может, выпьем по этому поводу коньячку?

Не успел он закончить фразу, как дверь кабинета точно по сигналу открылась, и в комнату грациозно вошла секретарша с подносом, на котором стояли два бокала с золотистым напитком. Михаил удивлённо переводил взгляд с девушки на Олега, невольно улыбаясь абсурдности момента. Хозяин кабинета многозначительно поднял бокал:

– Профессионализм, Миша, прежде всего. Выпьем?

Михаил осторожно пригубил коньяк, чувствуя, как напиток постепенно снимает напряжение. Он расслабленно откинулся в кресле, уже почти готовый довериться Олегу, когда тот внезапно заговорил серьёзно и прямо:

– Видишь ли, Михаил, наши коллеги из БХСС оказались любопытными до крайности. Решили завести на вас дело, – он сделал небольшую паузу, оценивая реакцию собеседника, – но я это самое дело вовремя прикрыл.

Михаил испытал облегчение, но тут же понял, что такое «спасение» не бывает бесплатным.

– Я очень вам признателен, Олег Брониславович, – осторожно произнёс он, тщательно подбирая слова, – но, полагаю, у вас есть условия?

– Верно, Миша, условия есть, – улыбнулся Олег и откинулся в кресле, словно собираясь прочесть лекцию. – Теперь ваши билеты на просмотры будут стоить не семьдесят, а сто рублей. Разницу будешь отдавать мне. Чистая арифметика, ничего личного – рынок требует вложений.

Михаил быстро прикинул в уме и неожиданно осознал, что даже в этой ситуации он остаётся в выигрыше. Однако Михаил почувствовал, как его охватывает внезапная тревога. Он мгновенно представил, как легко подобные «покровители» могут обернуться против него самого. Связь с ЦК и КГБ – это не только защита, но и огромный риск. Стоило ли сейчас торопиться соглашаться на такие условия? Он осторожно взглянул на Олега, пытаясь угадать, насколько искренни его намерения. Но выбора, кажется, уже не было.

Не успел он ответить, как Олег продолжил:

– Главное, твои закрытые просмотры теперь будут проходить не в Дедрюхино, а в посольстве африканской социалистической республики Муамбы. Под видом культурного обмена, разумеется. Я уже договорился с КГБ и посольством: тебе безопаснее, а комитетчикам удобно следить за валютчиками и мошенниками.

Михаил широко открыл глаза, мгновенно оценив тонкость замысла. Идея была одновременно абсурдна и гениальна. Напряжение окончательно отступило, уступив восхищению хитростью Олега.

– Да, Олег Брониславович, признаюсь, идея блестящая, – улыбнулся Михаил. – Жаль, что я сам не додумался.

Олег удовлетворённо кивнул и чуть приподнял бокал:

– За успех нашей культурной дипломатии, Михаил. Это полезно и нам, и родине в целом.

Они допили коньяк, перекинулись ещё несколькими ничего не значащими фразами и поднялись. Михаил крепко пожал Олегу руку, благодарный за помощь, но настороженно оценивая лёгкость, с которой оказался втянут в эту игру.

– Ещё увидимся, Миша, – мягко сказал Олег на прощание. – Береги себя и не нервничай по пустякам. У тебя надёжный тыл.

Выходя из кабинета и снова шагая по длинному коридору со строгими портретами вождей, Михаил испытывал лёгкое головокружение от коньяка и абсурдности происходящего. Теперь он уже не знал, чего ждать дальше: звания «Заслуженного деятеля советского кино» или статьи за антисоветскую деятельность. В одном Михаил был уверен – жизнь становилась всё интереснее с каждым новым кадром их безумного кинопроекта.

На следующий день квартира Алексея постепенно наполнялась знакомыми лицами и взволнованными голосами. Все нервно обменивались догадками о том, что же случилось с Михаилом. В воздухе царила атмосфера театрального антракта, когда зрители пытаются угадать развитие сюжета.

Сергей крутил в руках потрёпанную катушку плёнки, изображая спокойствие, но взгляд постоянно возвращался к двери. Катя и Ольга тихо переговаривались, тревожно вздрагивая от каждого звука в подъезде.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился Михаил с видом артиста, наслаждающегося вниманием публики. На его лице играла загадочная улыбка человека, только что выигравшего крупную ставку.

– Миша, наконец-то! – вскочил Алексей. – Мы тут уже приготовились выручать тебя из Лубянки, кто дом продавать, кто к родственникам бежать…

– Садись, герой, не томи! – добавил Сергей с нетерпением.

Конотопов прошёл через комнату, ощущая на себе нарастающее напряжение. Сев в кресло, он выдержал долгую театральную паузу, заставив всех нервничать ещё больше.

– Ну говори уже! – не выдержала Ольга. – У нас тут уже все версии закончились, включая самую страшную, что тебя приняли в партию и назначили ответственным за мораль!

– Да, Миш, сердце не выдерживает! – поддержала Катя.

Вчерашний студент, а ныне перспективный режиссер с притворным вздохом улыбнулся и, наконец, произнёс, словно начал анекдот:

– Дорогие друзья, товарищи по сантехническому кинематографу и революционеры эротического социализма! Вчера я едва не получил орден «За заслуги перед отечеством» от уважаемого товарища Олега Брониславовича.

– Погоди, какой ещё орден? – встревожился Сергей, ощутив, как история делает неожиданный поворот.

– Не перебивай, товарищ Петров, сейчас всё объясню, – с усмешкой отмахнулся Михаил, явно наслаждаясь интригой. – Приехал я вчера на Старую площадь, в царство красных ковров и ленинских взглядов. Меня встретили чуть ли