Внедроман - Алексей Небоходов
– Но, с другой стороны, твоя идея, хоть и скандальна, гениальна, – продолжал чиновник. – Люди устали от официоза, им нужен вызов, чтобы снова почувствовать себя живыми. Поэтому я предлагаю тебе покровительство. Без поддержки сверху вам никак нельзя.
– Защиту? – уточнил Михаил.
Чиновник кивнул:
– Именно. Гарантирую, что твои эксперименты останутся под контролем в нужном смысле. Но любая огласка – и мы окажемся в крайне щекотливом положении.
Михаил мгновенно просчитал риски и понял, что предложение чиновника сейчас жизненно необходимо.
– Хорошо, – решительно произнёс он. – Ваша поддержка будет огромным подспорьем. Со своей стороны мы гарантируем конфиденциальность.
Чиновник впервые за вечер улыбнулся и уверенно пожал Михаилу руку:
– Значит, договорились. Теперь у вас надёжный тыл – при условии осторожности. Но будем честны: кто-нибудь обязательно настучит. Тогда материалы попадут ко мне, я вызову тебя в Москву, и мы обсудим детали. Разумеется, не за спасибо.
Михаил облегчённо вздохнул и вернулся к столу, ощутив, что тяжесть, давившая на плечи, исчезла. Теперь его творческие идеи обрели негласную защиту и открывали новые горизонты.
Тем временем за столом шло бурное обсуждение просмотра. Председатель колхоза Павел Игнатьевич, позабывший недавний конфуз и оттаявший от самогона, хлопал ладонью по столу и громко восклицал:
– Это же успех, товарищи! Михаил, я вам теперь и трактор дам, и поле для съёмок, и любых колхозниц на выбор! Снимайте ваш социалистический реализм!
Гости разразились хохотом, кто-то сквозь смех выкрикнул:
– А доярку Тоню дадите?
Председатель тут же закашлялся, густо покраснел и замахал руками:
– Тоню нет! Она теперь на особом партийном учёте!
Смех прокатился по гостиной с новой силой.
Вдруг один из гостей, изрядно подвыпивший и вдохновлённый всеобщим весельем, поднял стакан и провозгласил:
– Товарищи, за процветание советского кинематографа и развитие передовых форм социалистического реализма!
Ирония его слов была столь очевидной, что даже секретарь райкома, обычно непроницаемый и строгий, не выдержал и расхохотался, едва не опрокинув стакан.
Под звон стаканов и общий смех все присутствующие чувствовали глубокое облегчение. Каждый понимал, что сегодня в Дедрюхино случилось что-то важное: абсурдное, комичное, но совершенно необходимое.
Михаил смотрел на гостей и улыбался. Теперь его самые смелые идеи были надёжно защищены, и это наполняло его тихим внутренним триумфом.
Через два дня после просмотра в московской квартире Алексея снова собрались ключевые участники успешного и рискованного мероприятия. Обстановка была уютной и неофициальной. Из кухни пахло крепким кофе, в гостиной потрескивала старая радиола, а на столе лежала внушительная стопка денег, выглядевшая нелепо и неуместно, словно реквизит фильма о «буржуазной жизни».
За старым журнальным столиком Михаил, Алексей и Сергей занялись подсчётом вырученных средств. Сергей, главный техник команды, ловко перебирал пальцами купюры, раскладывая их по стопкам. Алексей с ухмылкой наблюдал, отпуская язвительные комментарии, а Михаил, следя за счётом, ощущал приятное и сдерживаемое волнение.
– Товарищи, это уже просто неприлично! – усмехнулся Алексей, глядя на внушительные пачки. – В советском кино так щедро не платили даже актёрам, не говоря о режиссёрах.
– Ты просто мало смотрел хорошее кино, Лёша, – парировал Сергей. – Мы с Михаилом первопроходцы нового жанра, а ты наш коммерческий гений. Всё по-честному.
В дверь позвонили. На пороге стояли Ольга и Катя, нетерпеливо переминаясь и заглядывая в квартиру с нескрываемым любопытством. Девушки вошли, посмеиваясь и немного смущаясь воспоминаний о недавних сценах, но азарт в их глазах говорил больше смущения.
– Ну, звёзды советского эротического реализма, располагайтесь! – весело встретил их Алексей, показывая на диван. – Мы тут как раз делим кассовые сборы нашего шедевра.
Ольга и Катя рассмеялись и с любопытством принялись наблюдать за подсчётом. Сергей, закончив считать, откинулся в кресле и торжественно объявил:
– Итак, общая сумма нашей авантюры – двенадцать тысяч рублей!
По комнате прокатилась волна удивления и восторга.
– Да ладно, серьёзно? – Катя распахнула глаза так широко, словно впервые поверила в реальность происходящего.
– Абсолютно серьёзно, – подтвердил Сергей, деловито раскладывая деньги по четырём стопкам.
Михаил взял свою долю – ровно три тысячи рублей – и с лёгкой улыбкой пересчитал деньги снова, хотя в этом уже не было необходимости. Сумма была огромной по меркам молодого советского студента, но в сознании Михаила из будущего вызывала лишь добрую усмешку. Однако то, с какой лёгкостью они были получены, придавало этим деньгам особый, почти мистический оттенок.
– Три тысячи рублей за сантехника и прорванный кран, – пробормотал Михаил с усмешкой, думая о том, что такой лёгкости не знал даже в прежней жизни. – Советская мораль – самое прибыльное дело в СССР!
Алексей расхохотался и хлопнул друга по плечу:
– Кто бы мог подумать, Миша! Самое доходное советское кино – сантехник, потоп и комплексы зрителей. Теперь нам уже нельзя останавливаться. Народ требует новых шедевров!
Ольга и Катя, получившие по тысяче рублей каждая, смотрели на Михаила и Алексея с благодарностью и восторгом. Эти деньги были для них не просто вознаграждением за рискованную авантюру, а шансом изменить жизнь, вырваться из серости советской повседневности.
– Спасибо огромное, мальчики! – улыбнулась Ольга, прижимая пачку к груди. – Никогда бы не подумала, что способна на такую роль, да ещё и за такие деньги.
– Теперь даже с надменной продавщицей буду говорить на равных, – добавила Катя, смеясь. – За моей спиной теперь настоящий кинематографический капитал!
Все дружно расхохотались, чувствуя себя не просто заговорщиками, а первопроходцами новой советской эпохи, где людям была нужна не только колбаса, но и свобода смеха, абсурда и тайного веселья.
– Ну что, товарищи, – пафосно произнёс Алексей, подняв стакан с недопитым кофе, – предлагаю тост за наше будущее, за новые авантюры и за великий советский кинематограф, который мы перевернули вверх ногами!
Все дружно поддержали тост звонким смехом. Даже сдержанный Сергей не удержался от шутки:
– Главное, чтобы зрители не привыкли к нашим сантехническим шедеврам, иначе нас обвинят в подрыве советского хозяйства. Представьте, сантехники вдруг решат, что они артисты!
Очередной взрыв хохота потряс стены московской квартиры, отражая настроение всей компании: удовлетворение от проделанного, азарт и предвкушение новых горизонтов. Никто из них не собирался останавливаться.
Впереди ждали новые съёмки, новые вызовы и, конечно, новые зрители, уже жаждущие увидеть очередные шедевры Михаила Конотопова.
Глава 10. Культурный обмен с элементами доения
Олег Брониславович расположился в своём кабинете на Старой площади, напоминавшем одновременно музей социалистического реализма и зал заседаний Политбюро. Строгие портреты вождей смотрели прямо на кресло хозяина кабинета. Лозунги, расставленные с подчеркнутой симметрией, призывали помнить, что бдительность – высшая форма партийной сознательности, а дисциплина – гарант советского благополучия. Сам Олег относился к этим лозунгам со снисходительной иронией,
