Совок порочного периода - Алексей Небоходов
Её голос зазвучал решительно и твёрдо:
– Леня, я сразу хочу объяснить, чтобы не было иллюзий. Если думаешь, что помощь даёт тебе право на что-то большее, если надеешься на интимные отношения, то этого не будет никогда. Я не та, которая платит подобным образом. Лучше я останусь здесь, чем позволю думать, будто могу стать чьей-то игрушкой.
Говорила она резко и прямо, и напряжение выдавалось в каждом слове. Я вдохнул, ощутив странную тяжесть её слов, и, сдерживая раздражение, спокойно ответил:
– Послушай, я понимаю твои опасения, но поверь, у меня и в мыслях нет ничего подобного. Я просто не могу смотреть, как он тебя уничтожает. Не ищи подвох там, где его нет. Просто поверь мне на этот раз.
Она слушала, опустив взгляд и сжимая комок одежды в руках. Молчание затянулось, а затем Алёна снова начала складывать вещи, теперь уже медленнее, задумчивее.
– Извини, что так резко, – тихо произнесла она, не поднимая глаз. Голос её чуть дрогнул, потеряв прежнюю холодность. – Я привыкла ждать подвоха, особенно от мужчин. Ты вроде хороший, но откуда мне знать, чего тебе на самом деле нужно? Я устала бояться, что за помощь каждый раз требуют плату. Так было всегда, и теперь я не верю в бескорыстие.
Она вновь замолчала, тщательно укладывая одежду и избегая даже случайного взгляда в мою сторону. Мне было тяжело убеждать её в своей искренности, но отступать сейчас означало потерять всё в один миг. Я набрал воздуха и тихо, но настойчиво произнёс:
– Алёна, я не жду, что ты мгновенно поверишь. Просто дай мне возможность поступить так, как я считаю правильным, без поисков скрытого умысла. Сейчас у тебя почти нет выбора. Если останешься, он окончательно тебя уничтожит, и ты это знаешь лучше меня. Тебе страшно, мне тоже нелегко, но решение принято, и нам нужно просто довести всё до конца. Ты можешь не верить мне, но позволь себе убедиться, что не все хотят тебя использовать.
Когда она коротко кивнула и молча продолжила складывать вещи, её плечи вновь напряглись, будто ожидая удара, которого она так боялась. Я стоял неподвижно в тяжёлой, гнетущей тишине, пока она не закончила сборы.
Алёна выпрямилась, сжимая ручки сумки, и бросила короткий взгляд на отчима, который уже очнулся и беспомощно смотрел на нас снизу вверх. Он тихо застонал, и это жалкое проявление вызвало у неё вспышку брезгливости.
– Я готова, – произнесла она негромко, но с неожиданной твёрдостью, словно преодолевая внутренний страх.
Я кивнул, подошёл ближе и, осторожно коснувшись её плеча, направил к выходу. Дверь закрылась за нами с громким, освобождающим хлопком, оставив позади напряжение и сомнения.
На улице мы оказались в странном молчании, словно случившееся отняло все силы и слова. Напряжение исходило от Алёны, и я понимал, как долго нам ещё преодолевать барьер, выросший между нами за последние минуты. Мы притормозили, избегая взглядов, чувствуя, что впереди путь труднее того, что остался позади.
Мы медленно шли по улице, и шаги наши звучали неестественно громко, усиливая неловкость. Меня изматывало молчание и не оставляли беспокойные мысли, создавая мучительную сумятицу. Всё ещё горчило от её недавних подозрений. В какой-то миг я даже начал сомневаться в собственных мотивах и чувствах, настолько сильно подействовало её недоверие.
Алёна шла рядом, прижимая к груди сумку, будто боясь, что кто-то может её отнять. Боковым зрением я ловил её осторожные взгляды, словно она пыталась понять, можно ли доверять человеку, так внезапно ворвавшемуся в её жизнь. Её настороженность задевала меня, хотя ожидать другого было глупо.
Приближаясь к парку, я почувствовал, как сердце болезненно сжалось от недавних воспоминаний. Парк казался чужим, наполненным тревогой. Я заметил, как Алёна вздрогнула, будто коснувшись чего-то горячего, и понял, что для неё воспоминания тоже мучительны.
Пытаясь сгладить напряжение, я осторожно начал разговор, тщательно подбирая слова:
– Сегодня странная погода. Столько солнца, а прохладный ветер не даёт почувствовать тепло. Как будто осень наступила раньше времени. Может, нам как-нибудь выбраться подальше от города, чтобы немного отвлечься?
Алёна повернулась ко мне с глубоким недоверием и тихо, отрывисто ответила:
– Я не люблю за городом, мне там не по себе. Лучше не надо.
Снова повисла неудобная тишина, и я мысленно упрекнул себя за неуклюжую попытку заговорить, понимая, как болезненны для неё любые слова. Мне стало стыдно за собственную навязчивость и отсутствие тонкости.
Мы шли молча дальше, и я осознавал, как нам не хватает взаимопонимания и доверия. Хотелось всё исправить, но нужных слов я не находил, и каждая попытка разговора лишь увеличивала дистанцию между нами. Я вновь задумался о том, был ли прав, вмешиваясь в её жизнь таким образом, или следовало проявить больше осторожности.
Дом приближался, и сердце забилось чаще. Я чувствовал необходимость сказать что-то важное, что хоть ненадолго ослабило бы её внутреннее напряжение и сняло настороженность, явственно читающуюся в её взгляде.
Я остановился у подъезда и осторожно коснулся плеча девушки, стараясь говорить мягко и убедительно:
– Послушай, Алёна. Я понимаю, сейчас тебе тяжело поверить после всего, что пришлось пережить. Но поверь, тебя здесь никто не обидит. Ты больше не одна, рядом люди, готовые помочь и защитить. Я просто хочу, чтобы ты перестала ждать плохого от всех вокруг. Со временем всё наладится, не волнуйся.
Алёна подняла на меня глаза, и в её взгляде промелькнула тень осторожной надежды. Затем взгляд снова ушёл в сторону, будто ей было неловко показывать даже краткий миг своей искренности. Лицо её вновь стало холодной маской, под которой она умела скрывать свои истинные чувства.
Мы молча стояли перед подъездом, и я чувствовал, что мои слова пока слишком слабы, чтобы полностью разрушить её стену недоверия. Оставалось лишь надеяться, что со временем она всё же сможет поверить, и тогда мы вместе преодолеем тяжёлое напряжение между нами.
Когда мы вошли в квартиру, привычная дневная тишина показалась особенно тревожной, словно предвещая трудный разговор. Елена выглянула из кухни и остановилась на пороге, глядя на нас с удивлением и безмолвным вопросом.
Я поспешил разрядить обстановку, стараясь говорить спокойно и уверенно, чтобы не усиливать неловкость гостьи:
– Елена, это Алёна. Ты её уже знаешь по моим рассказам. У неё возникли серьёзные проблемы с отчимом, и мне пришлось вмешаться. Я не мог оставить её там. Проходи, Алёна, не стесняйся. Это Елена, она хороший человек.
Алёна несмело шагнула
