Лекарь Империи 5 - Александр Лиманский
— Анна Витальевна, это же беспрецедентно! — не выдержал даже Шаповалов. — Такого не было за всю историю нашего отделения! Не сказать, чтобы я был против, но все же… Это будет совсем не просто
— Именно. И вы двое, — она в упор посмотрела на своих заведующих, — найдете в уставе Гильдии ту лазейку, которая это позволит. Где-то же должно быть прописано про особые заслуги или действия в чрезвычайных обстоятельствах.
В любом уставе, в любом законе всегда есть дыры. Нужно просто знать, где искать. А эти двое знают.
Киселев и Шаповалов переглянулись. Оба понимали — спорить бесполезно. Да и в глубине души они признавали ее правоту. Разумовский действительно был на голову, если не на две, выше большинства целителей третьего класса, которых они знали.
— Есть… есть статья о «выдающемся личном вкладе в развитие целительских практик», — медленно, словно пробуя слова на вкус, произнес Киселев. — Если подать его операцию у барона фон Штальберга и сегодняшний случай как применение инновационных диагностических и хирургических методик…
— Вот и отлично, — Кобрук удовлетворенно кивнула. — Готовьте документы. Хочу видеть их у себя на столе к концу недели. Действуйте.
Она откинулась в кресле, давая понять, что совещание окончено. Она приняла решение и запустила механизм.
И никто в этой больнице не посмеет его остановить.
Глава 2
— Отлично, Славик, — похвалил я. — А теперь иди и лично проконтролируй, чтобы анализ на антитела к тканевой трансглутаминазе был взят правильно и немедленно отправлен в лабораторию с пометкой CITO. И убедись, что на кухне поняли, что такое «безглютеновая диета», а не просто убрали из каши хлебную корку.
Я отправил окрыленного Славика выполнять его первое настоящее врачебное поручение, а сам пошел проверять своих текущих пациентов.
И чем дольше я ходил по гулким, переполненным коридорам, тем сильнее становилось тревожное чувство. Я видел это по мелочам: по уставшим, красным от недосыпа глазам медсестер, по дополнительным койкам, втиснутым в палаты, откуда доносился надсадный, лающий кашель, по тому, как стремительно пустели полки с противовирусными препаратами в процедурной.
Аресты создали кадровый вакуум.
«Стекляшка» ударила по ослабленному организму больницы, как оппортунистическая инфекция по больному СПИДом.
Если так пойдет и дальше, система просто ляжет. Мои навыки диагноста, моя способность быстро отсеивать банальные ОРВИ от серьезных осложнений, сейчас нужнее всего там, на передовой. Похоже, завтра придется самому проситься у Шаповалова на усиление в первичку.
Вечер с Вероникой был той самой тихой гаванью, которая была необходима после больничного шторма. Мы не говорили о работе. Просто ужинали тем, что нашлось в холодильнике.
Смотрели какой-то старый, глуповатый, но добрый фильм. Ее голова у меня на плече, мои пальцы лениво перебирают ее мягкие волосы, за окном темнеет. Это было то самое простое, настоящее, ради чего стоило выдерживать весь этот дневной ад.
Мой личный, абсолютно надежный тыл. Здесь не нужно было быть гением, стратегом или спасителем. Здесь можно было просто быть.
* * *
Алина Борисова внимательно оглядываясь по сторонам, вышла из больницы и убедившись что небольшом сквере у ее входа никого нет, достала телефон.
— Да. Это я. — сказала она в трубку и поняла, что не может сдержать рвущуюся наружу злость.
— Что-то случилось? — услышала она знакомый голос, в котором к ее удивлению даже звучали сочувствующие нотки
— Он снова меня обошел! — выпалила Борисова, не в силах сдерживать накопившуюся за день ярость. — Этот Разумовский… Теперь он еще и Фролова на свою сторону переманил! Он как будто знает все наперед! Он унижает меня перед всеми!
— Терпение, дитя мое. — голос ее собеседника был проникновенным и доброжелательным. И действительно успокаивал. Алина почувствовала как раздражение куда-то уходит. У каждого гения есть слабое место. Ахиллесова пята. Мы просто еще не нашли ее. Но мы найдем.
— Но как⁈ Он кажется неуязвимым! — пожаловалась она
— Очень просто. Мне нужна твоя помощь. — голос в трубке стал вкрадчивым, — Мне нужна информация. Достань копию его личного дела. Не ту, официальную, что лежит в отделе кадров. А закрытую, архивную часть — из его академии. Та, что приходит по защищенному каналу Гильдии.
— Но это же совершенно секретные документы! Доступ к ним есть только у заведующего! — возразила она
— У тебя есть доступ в кабинет Шаповалова? — уточнил голос. — Он, как заведующий отделением, обязан хранить копии всех дел своих ключевых сотрудников на компьютере. Найди способ.
Борисова закусила губу. Пробраться в кабинет Шаповалова, вскрыть его компьютер… Это было безумием. Провал означал конец ее карьеры. Но мысль о реванше, о том, как она сотрет самодовольную ухмылку с лица Разумовского, была сильнее страха.
— Хорошо. Я попробую.
— Умница. А пока… я выслала тебе на электронную почту кое-какие материалы. Изучи это на досуге. Там есть кое-что интересное о прошлом нашего вундеркинда. Оказывается, он не всегда был таким блестящим…
— Да?
Наконец-то. У нее появился шанс. Шанс найти его слабое место и ударить так, чтобы он уже никогда не поднялся.
— Не сомневайся дитя мое. Главное делай все что я тебе говорю. И все у тебя получится…
Услышав гудки в трубке, Алина выключила телефон и развернувшись отправилась назад. В больницу. На этот раз охваченная предвкушением долгожданной победы над этим ублюдочным выскочкой.
* * *
Утром на планерке в ординаторской царила привычная атмосфера. Хомяки — Величко, Фролов и бледная от злости Борисова — сидели по своим углам.
Присутствовал и Виктор Крылов. Он демонстративно сел ближе всех к заведующему, положив на стол свой блестящий планшет, но Шаповалов упорно игнорировал его, обращаясь ко всем, кроме него.
Шаповалов методично, пункт за пунктом, разбирал операционный план на день.
— … так, и последняя — паховая грыжа у меня. Ассистирует Разумовский. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.
Он уже собирался закрыть свой планшет, когда дверь в ординаторскую тихо открылась. На пороге, нервно теребя в руках свой старый блокнот, стоял Славик Муравьев.
Все головы, как по команде, повернулись в его сторону.
— Муравьев? — Шаповалов удивленно поднял бровь. — Ты что здесь делаешь? У тебя смена в терапии, кажется.
Славик сглотнул, сделал шаг вперед. Он был бледен, но держался прямо, и в его голосе не было и тени
