Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1 - Арий Родович
Теперь перейдём к главному — заводам. Тут всё оказалось не так просто. Изучив контракт, я понял, что вернуть их без уплаты неустойки невозможно ни при каких обстоятельствах. Единственное исключение — полное разрушение заводов в течение срока действия договора. Но и тут есть абсурд: даже если все заводы будут уничтожены, мне причитается всего десять тысяч рублей компенсации. Чтобы условие «разрушения» считалось выполненным, должно пострадать не менее сорока пяти процентов зданий и быть уничтожено не меньше восьмидесяти процентов моего оборудования.
В этот момент моё внимание привлекла конкретная оговорка договора: оборудование признаётся принадлежащим мне только в том случае, если оно идентично первоначально установленному. Возникла мысль о необходимости в ближайшее время провести осмотр производственных площадок с целью установления факта возможной замены оборудования. В случае, если будет зафиксировано отсутствие не менее восьмидесяти процентов исходных единиц, в силу положений контракта такое состояние квалифицируется как «разрушение завода». Замена оборудования сама по себе не является юридическим понятием «разрушение», однако его отсутствие в объёме не менее восьмидесяти процентов активирует соответствующий пункт договора, при котором остаётся выполнить лишь условие о сорока пяти процентах повреждённых зданий. На момент подписания договора все производственные корпуса находились в исправном состоянии, что подтверждается актами приёмки-передачи, аналогично и с оборудованием. Следовательно, необходимо выехать на объекты и зафиксировать фактическое состояние как зданий, так и оборудования. Предполагаю, что существенных ремонтов там не проводилось, ведь даже в случае полного обрушения им придётся выплатить лишь десять тысяч рублей, при том что текущая прибыль с этих активов многократно превышает указанную сумму.
Теоретически, если «случайно» вывести из строя три-четыре здания, можно приблизить нужный процент повреждений. Законы прямо не запрещают разрушать собственность, но если докажут, что это сделал я, обвинят в разрыве контракта, и я буду обязан выплатить неустойку. Нужно будет придумать, как сделать так, чтобы разрушение выглядело как несчастный случай или результат внешних факторов.
А теперь самая забавная и в то же время абсурдная часть контракта — выплаты моему Роду за аренду заводов. Они были построены по схеме фиксированных процентов от прибыли, а не фиксированной суммой. Формально, ежемесячно мне полагалось 5 рублей базовой выплаты, а остальное — по плавающему проценту, который снижался по мере роста суммы сделки. В результате, даже если завод получал заказ на несколько миллионов рублей, процентная ставка так падала, что общая сумма моих выплат не превышала 1500–2000 рублей. При любых раскладах максимальная выплата по договору не могла превышать 3000 рублей, а чаще она составляла 500–1000 рублей.
Если представить это в цифрах: при заказе в 100 000 рублей процент составлял бы, например, 2% — это 2000 рублей. При заказе в 1 000 000 рублей процент снижался до 0,15%, что давало те же 1500 рублей. Таким образом, процентная шкала выстраивалась так, чтобы независимо от размера сделки мои доходы оставались в пределах 500–3000 рублей.
И вот тут возникал логичный вопрос: как на эти крохи содержать весь род и тех, кто ему служит? Я лично видел не менее сорока дружинников, и это только те, кто был в поместье, когда мы выходили на спарринг. Плюс слуг — пять-шесть человек, которых я видел лично, и слышал, что их может быть ещё человек пять–семь. То есть минимум сейчас в роде работает 50–60 человек. При средней зарплате в 60 рублей в месяц только на их содержание уходило бы около 3600 рублей, не считая расходов на еду и прочие нужды. А ведь мне готовили вкусную и явно недешёвую еду.
Эту странность стоило обсудить с Яковом. Финансовых отчётов или бухгалтерии Рода я в кабинете не нашёл — вероятно, они хранятся в другом месте или Яков их специально скрывает. Не от меня, а от посторонних.
После этих всех размышлений и анализа контракта мне стало душно — не только в голове, но и в самом кабинете. Хотелось свежего воздуха. Комната была звукоизолирована, и в ней царила особая, плотная тишина, в которой было удобно сосредоточиться, но сейчас она только давила. Я подошёл к окну и распахнул его. В этот же момент, словно кто-то подгадал время, снаружи раздался пронзительный женский визг — крик ужаса, боли и страха.
Всё внутри сжалось. Оставаться в кабинете я не мог — как глава Рода, обязан был реагировать. Я сорвался с места и побежал в сторону выхода. Коридоры мелькали перед глазами. Моя память уже давно выстроила карту поместья, ещё в тот момент, когда я впервые шёл в кабинет, поэтому я точно знал, на каком повороте куда сворачивать и где находятся лестницы, ведущие во двор.
Я пересёк великий зал с колоннами, подбежал к высокой резной двери, распахнул её… и увидел это. На дороге, закреплённый между двумя столбами, висел человек, подвязанный за руки и ноги в разные стороны, словно распятый в воздухе. Сначала я не узнал его — лицо было всё в крови и не читалось. Но стоило мне взглянуть в Эхо, как сомнений не осталось — это был Сергей.
Для меня это было особенно странно. Сергей всегда казался тихим и доброжелательным. И тем более жутким было зрелище: он висел между столбами, подвязанный за руки и ноги, с распоротым животом, из которого свисали петли внутренностей. Запах крови, рвоты и испражнений густо висел в воздухе, но никто из стоящих вокруг даже не морщился. На его теле не осталось живого места — руки были исполосованы ножами, ноги разбиты до синюшных кровоподтёков, лицо распухло и стало бесформенным месивом, зубов почти не осталось.
Девушка, издавшая тот крик, стояла на коленях, закрыв лицо руками, всхлипывая и трясясь, — та самая служанка, которой он недавно помогал с тазом белья.
Я перевёл взгляд на двор. Дорога к Сергею была свободна, но весь периметр окружали дружинники. Их было не сорок, а больше сотни. В их глазах не было жалости — только презрение, злость и хищное желание продолжить начатое. Я был уверен: дай им сейчас команду, и они бы разнесли каждую кость предателя в пыль.
Быстрый взгляд через Эхо показал, что никого ниже пятого ранга здесь нет.
