Василий Кошанский. Здравствуй, мир! - Фохт

— Вот тебе и хрен с морковкой, — первым обрёл дар речи Двоехвостов. Выражения котов зачастую совсем не отличались от нашего людского мира.
— Силен, Василий Кошанский. Ужель Платон Яковлевич тебе свою магию передал? Уму непостижимо!
— Не может этого быть, Когтеслав Котославович! — тоненьким фальцетом возразил заместитель председателя. Смутился своего голоса и закашлялся, пытаясь вернуть обычный тембр.
— А вы прежде у кого-то ещё видели тёмный огонь? Я очень давно живу на этом свете, неприлично долго. А фиолетовым пламенем на моей памяти только Мурлынов хвастался. Да лукавая Матильда, королева котаксов. Скажи-ка, Васенька, — теперь князь ласково обратился ко мне, — а когда в тебе дар проснулся?
— Не могу точно сказать, Когтеслав Котославович! — вежливо склонил я голову перед стариком, — Я ведь по неопытности не сразу понял, что со мной происходит. Наверное, во второй месяц.
— Это чушь, полная чушь! — истерично закричал Мурков, вскочив с кресла, — Платон Яковлевич умер. Да! Окончательно. Со всей его магией! Да будь иначе, все равно не стал бы ничего оставлять отродью Кыськиных.
— За языком следите! — рявкнул Двоехвостов.
Председатель дрожащими лапами пригладил вибриссы, снова сел. Растерянно оглядел залитые бумаги.
— Нет, нет! Невозможно! Он лучше бы бастардам своим передал, а не вражескому недоноску!
— Остыньте, дорогой Марк Степанович! Мы позднее обсудим необычный цвет пламени молодого Кошанского, а сейчас единогласно признаем, что магия у него есть. Весьма высокого уровня. Нет причин отказывать в наследовании титула. А хвост… Я не бунтарь и даже не реформатор, но, как по мне, сила да и мозги отнюдь не в нем хранятся. — Двоехвостов ткнул пальцем в секретаря. — Беги, дружочек мой, готовь гербовое свидетельство. Как у уважаемых коллег лапки дрожать перестанут, так и подпишем.
Князь откровенно наслаждался страхом, охватившим членов комиссии. Мурлынова, действительно, очень боялись даже самые хитроумные царедворцы. Платон Яковлевич был коварен, жесток, а главное — вертел Государем, как перчаточной куклой. Некоторые винили в этом как раз дар тёмного пламени.
Мне, наконец, предложили присесть рядом с папенькой. Хотя больше всего на свете мне хотелось оказаться на свежем воздухе. Я чувствовал себя на грани обморока от усталости и голода. Обращение к магии отнимало у меня много энергии.
В течение получаса были подготовлены все грамоты. На наше счастье, мои документы, которые предъявлял секретарь комиссии, он сразу собрал в свою папку, и их не было на столе, иначе пришлось бы их восстанавливать, а это тот ещё геморрой.
— Хороший паренёк, возьми на заметку, — шепнул мне на ухо Двоехвостов. Он попросил, чтобы я проводил его до экипажа. Когтеслав Котославович, несмотря на возраст, сохранил хорошую физическую форму, однако любил изображать немощного.
— Вот что я скажу тебе, Васенька… Эх, похож, лапа ты мой, на прадеда своего, в честь которого тебя, видно, назвали. Замечательный был кот, жаль рано помер. Спасибо тебе за это утро. Повеселил старика! Как мне надоели надменные дураки… Да ладно, пёс с ними. Надеюсь, девятую жизнь мотают… Я вот о чем. У тебя, мальчик мой, есть все шансы сделать козью морду Императорскому двору и накрутить хвосты Муриковичам. Давно пора. Ох, и утомила меня эта шобла. Все же я Кыськиных больше люблю, как и братец мой покойный Тихон Старовер. Увы, нынешний канцлер, хоть «К», да больше о своих интересах печётся… Понятно, что сейчас ты с ним тягаться не можешь, но я подумаю, как пропихнуть тебя к Филимону поближе. Жаль, Государь наш на хвостах зациклен.
Я поблагодарил Когтеслава Котославовича за доброе отношение, помог ему устроиться на сидении и поклонился на прощание.
— Запиши свой адрес моему лягушонку. Тот, который с черной кляксой на хвосте. Хрен помнит, как зовут. Я устрою тебе встречу с кое с кем интересным! — крикнул мне князь напоследок.
Как только экипаж отбыл, ко мне подбежал маленький бело-черный кот в зелёном сюртуке с гербом Двухвостова на нагрудном кармане.
— К вашим услугам, Силомир Аркадьевич Пушехвостов.
Вот так раз! Это был младший брат Эдика, которого определили к старому князю вместо моего друга, сбежавшего преподавать в академию. Я секретаря не узнал по морде, поскольку крайне редко встречался с этим кузеном лично, но слышал о нем. Силомир был младше всего на пару лет, но родился от второй жены. А мой папенька, как и большинство «К», крайне не одобрял заимствованный у котаксов обычай иметь несколько жён, считал подобных детей бастардами и у себя принимал только самого Аркадия Агаповича, его первую супругу и Эдика. Мне водиться с «сомнительными» родственниками не дозволялось. Поскольку Силомир имел небольшой дар, он был объявлен наследником отца. В положенный срок был принят в академию, но предпочёл сокращённый курс «помощника» — как и старший братец, не испытывал особого рвения к учёбе.
Я невольно рассмеялся, смутив бедного Силомира, продиктовал адрес «Когтистой лапы» и родового имения. Кто знает, как скоро Двоехвостов вспомнит обо мне. Если вспомнит… О Двоехвостове ходили самые разные слухи. Кто-то считал, что старик давно потерял связь с реальностью и вот-вот упокоится в семейном склепе, другие мнили его хитрым царедворцем, умело манипулирующим Императором.
Возвращаться в зал мне не пришлось. Князь Кошанский как раз вышел на крыльцо, бережно сжимая в лапах бордовую гербовую папку. Он сиял, как начищенный пятак.
— Я так горжусь тобой, сын!
— Вы были великолепны, Василий Матвеевич, — неожиданно присоединился к нам один из членов комиссии. Его фамилия я не запомнил, но, кажется, он был из «Дальнехвостовых». — О сегодняшней аттестации Государь будет извещён на вечернем докладе. С завтрашнего дня вы вправе носить кольцо княжича.
— Замечательно! — обрадовался отец. — Я вручу тебе его, как вернёмся в имение. Фоме-то перстень не положен, он был следующим в очереди, но не княжичем.
— Но пока Василий Матвеевич не обзавёлся потомством, ваш родственник остаётся в линии наследования. Кстати, буду рад пригласить вас, господа, к нам на обед. У нас большое событие: моя красавица-дочь закончила пансион и вернулась под родительский кров.
— Премного благодарны! — расшаркался с ним папенька и потянул меня в сторону наших железнорогов. Он опасался утренних заторов и предпочёл, чтобы мы на комиссию прибыли верхом.
— Ну, теперь держись, Василий. Ты стал лакомой добычей для многих невест. Кошанские — прямые потомки Кыськиных, — счастливо рассмеялся отец. А моё настроение отнюдь не было таким безоблачным, как у него. Да, я сумел преодолеть все препоны и пройти