Фармацевт 4 (СИ) - Санфиров Александр

Стефанию даже не огорчили слова Циммермана по ее предложению о переезде в Штаты. Он обещал подумать, хотя это обещание было больше похоже на отказ. Но сейчас женщина была довольна, что появилась возможность, еще раз встретится с этим человеком,

После первой встречи, она внимательно прослушала запись разговора, пытаясь понять, не воздействовал ли психиатр на нее своими врачебными штучками вроде гипноза. Не найдя ничего подозрительного, решила отдать запись специалистам, вдруг ее неожиданная симпатия к Циммерману объясняется словесным воздействием, об НЛП нельзя забывать ни в каком случае.

Однако специалисты, кроме того, что английский язык для человека, чей голос записан на диктофоне, является не родным, а сам он, скорее всего немец с русскими корнями, больше ничего подозрительного не обнаружили.

Со слов наблюдателя, Циммерман после ее визита, образ жизни не менял. Большую часть времени проводил на работе и дома. Лишь изредка выбирался вечерами в бар, в компании коллеги. Правда, последние дни он зачастил к своему адвокату.

Это сообщение насторожило агента и, получив санкцию руководства на повторный визит, Пирелли снова отправилась в Савону.

Зайдя в знакомый бар, она автоматом глянула на время. Врач сейчас уже должен был заканчивать прием. Стефания заказала стакан сока и достала телефон. Однако номер Циммермана оказался вне зоны доступа. Особо не паникуя, Пирелли позвонила в офис, хотя понимала, что слишком поздно и там уже никого нет. Однако трубку взяла медсестра.

На просьбу позвать к телефону доктора Циммермана, та с присущей итальянцам экспрессией, громко объяснила, что доктор еще вчера уехал из Савоны, притом, так и не признался, куда уезжает, офис врача будет выставлен на продажу его адвокатом. А ей, несчастной, теперь придется искать новую работу.

— Русские опередили! — холодным душем окатили Стефанию первые мысли от услышанного. — Уехал в Россию.

Жалобы медсестры она слушать не стала и отключила телефон. Вышла из бара и уселась в машину.

Там вновь достала телефон и методично позвонила по нужным номерам. Прошло всего несколько часов с момента отъезда Циммермана и есть все шансы найти его по горячим следам.

Закончив переговоры, убрала телефон и задумалась. С исчезновением Циммермана её в Савоне ничего не держит. Статус не позволяет ей вмешиваться в работу спецслужб Италии, этим займутся другие люди.

Вздохнув, она покинула бар, завела машину и по навигатору отправилась в ближайшую гостиницу города. Она пробудет здесь пару дней, мир от этого не перевернется, а если вдруг Циммерман появится, ей не нужно будет снова ехать к нему через половину Европы.

Николай Жеребцов не был профессиональным разведчиком. В наше время, когда все всё знают обо всех,нетрудно проследить жизненный путь любого журналиста. Но, с другой стороны, журналист, отказывающийся помочь разведке своей страны, это нонсенс. Таким людям за рубежом делать нечего. Пусть они пишут дома репортажи о достижениях народного хозяйства, благоустройстве родного города и проворовавшихся чиновниках. А о холоде в квартирах европейцев, забастовках, безработице, дорожающем газе и электричестве будут писать другие люди.

Так, что у Коли Жеребцова во время учебы на факультете журналистики в МГИМО, не было ни капли сомнения, когда он предлагал свои услуги в качестве сексота ФСБ.

А, когда всего лишь через пару лет по окончании вуза его направили в длительную командировку в Италию, то он окончательно понял, что принял в свое время правильное решение.

Вести переговоры с Алексом Циммерманом, которого следовало убедить переехать в Россию, ему не особо хотелось.

Сложно найти убедительные доводы для переезда в Россию человеку, у которого все есть. А с точки зрения Жеребцова у Циммермана было все; уважаемая профессия, вилла в предместье Савоны, свой врачебный офис, счет в банке и гражданство Германии. Чем его прельщать кроме любви к родным березкам он не понимал.

Притом, Жеребцов не без основания полагал, что Циммерман в России станет не выездным. А без свободы, даже золотая клетка не мила.

Но отказаться от поручения он не мог. Поэтому, заучив на память основные рекламные тезисы психологов СВР, он встретился с этим врачом. Как Коля и предполагал, Циммерман особого энтузиазма не проявил, но обещал подумать. О чем Жеребцов и сообщил своему куратору.

Тот, конечно, остался недоволен, но что есть, то есть.

Прошло две недели, не дождавшись звонка от Циммермана, Жеребцов решил позвонить ему сам.

Однако, связаться с ним не удалось. В офисе тоже никто не брал трубку. Похоже, случилось что-то серьезное, или доктор покинул Италию.

— К бабке не ходи, - подумал он . — Циммерман предпочел американцев, а может, и наши его прихватили, мне ведь никто докладывать не будет.

Ну, что же, мне меньше работы, звонка от него в ближайшее время ждать не стоит.

Все же после долгих раздумий и перебора вариантов, я решил улететь в Аргентину. Притом, как Алекс Циммерман. Может быть, паспорт эфиопа мне и пригодится, но явно не сейчас. Конечно, в этом случае спецслужбы вычислят, куда я улетел достаточно быстро. Вот только в Аргентине им не так легко будет меня найти.Как гражданин Германии я могу жить там сто восемьдесят дней без визы. Денег у меня вполне хватит прожить намного дольше, вообще не работая. А вот хватит ли денег и желания спецслужбам на мой розыск вопрос сложный. Вряд ли руководство пойдет на эти затраты ради практически рядового врача, пусть и владеющего рецептами великолепных гомеопатических препаратов. Это в Европе я был у них на виду. Ну, а если найдут, тогда и будем думать, как поступить.

Приняв решение, я поспешил к своему адвокату. Роберт де Лука не смог сдержать удивления от новости о переезде. После нее он уже гораздо спокойней отнесся к моему предложению продать по доверенности врачебный офис и расторгнуть договор аренды виллы с ее номинальным владельцем Новартисом после моего отъезда.

Хотя он не задавал мне вопрос, с чего вдруг возникла такая тема и к чему такая срочность с отъездом, я счел необходимым пояснить, что побаиваюсь повторного похищения. В Аргентине у меня есть дальние родственники, к ним на первое время и уеду.Так, что, написав доверенность Роберто де Лука на решение моих финансовых вопросов, я в очередной раз собрался в дорогу.

Чета Моретти особо не расстроилась, понимая, что они, скорее всего, останутся обслуживающим персоналом на вилле. Зато медсестра Мария устроила шумный скандал, в какой то мере вполне понятный. Все-таки для нее мое решение оказалось неприятной неожиданностью. Но выходное пособие она получила, к тому же я уговорил Томмазо взять ее к себе в офис на такую же должность.

Попрощавшись с немногими знакомыми, я на автобусе добрался до столицы. В Риме я не задержался, и в этот же день улетел в Буэнос-Айрес.

Конечно, можно было улететь из аэропорта Генуи, но три пересадки делать не хотелось.

Прямой рейс из Рима стоил, чуть ли не в два раза дороже, но деньги у меня имелись.

Утомительный четырнадцатичасовой трансатлантический перелет, наконец, завершился. Аэропорт Министро Пистарини встретил меня шумом толпы и прохладой. После знойного Рима пятнадцать градусов тепла показались жуткой холодрыгой. Но ничего не поделаешь, сам прилетел, жаловаться некому.

Вроде бы собирался основательно, но о том, что прилечу из лета в середину аргентинской зимы, не подумал. Пришлось срочно зайти в ближайший магазинчик и купить куртку.Весь мой багаж уместился в небольшой чемодан, с которым я прошел по зеленому коридору, абсолютно не привлекая внимания.

Гостиницу я присмотрел еще, будучи в Савоне, поэтому, прикупив еще кое-какую мелочевку, отправился туда на такси. Увы, на испанском языке я, можно сказать, почти не говорил, но, владея четырьмя другими, объясниться с водителем смог без проблем. Так, что через тридцать минут мы уже подъезжали к гостинице. А еще через некоторое время я попал в свой номер.