Последний Герой. Том 9 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Так это ж сколько лет прошло, — пробурчал Черноусов. — Я тогда ещё начальником участковых был, честно говоря, подзабыл. Да и рассказывать-то особо нечего… дела-то не было. Пацан какой-то пришёл, поцарапанный, сказал, что бежал через лес, кричал, что его держали в том самом «ведьмином» домике. Съесть грозились. Указывал на Строкова.

— Учителя физкультуры, — уточнил я, — работал тогда в школе, будучи на пенсии. Интересный у вас городок.

— Да ничего интересного, — пожал плечами Черноусов. — Информация не подтвердилась, сделали отказной материал, говорю же.

— А как это было конкретно? — уточнил Мордюков.

— Пацан этот… Он всё описывал правдоподобно и эмоционально, — сказал майор. — Мы, конечно, задержали Строкова. Посидел он у нас немножко, потом отпустили. Так при обыске ничего не нашли. Парень тот потом уехал — куда, не знаю. И фамилию я его не помню.

— Нам нужно с ним поговорить, — сказал я. — А что если отец Екатерины — и есть наш людоед? Ведь не зря же тот подросток тогда говорил, что он хотел его… употребить в пищу. Такое с ходу не выдумаешь.

— Да ну, насмотрелся, видать, ужастиков, это самое, — отмахнулся Черноусов.

— Так, а как все-таки фамилия этого подростка? — спросил я.

— Ну, сейчас-то он уже не подросток, — добавил Сальников. — Вот, я пробил, поднял архив.

Он разложил бумажки на столе.

— Фёдор Евгеньевич Крюков. Двадцать шесть лет. Прописан здесь, в Нижнереченске.

— Федя Крюков? Так это он, что ли? — воскликнул Черноусов. — Блин, а я что-то тогда подзабыл его данные. А он вон как вырос. Не узнать…

— А кто это? Ты его знаешь? — спросил я.

— Ну конечно, — кивнул тот. — Это же физрук в нашей школе. У моего сына физкультуру ведёт.

— И этот — физрук? — нахмурился я.

— Да нормальный он парень, — авторитетно заявил Черноусов. — Молодой специалист, после педа, крепкий, здоровый, по характеру открытый, и ребятишки к нему тянутся. В первой школе работает. Мой сын его хвалит.

— Так, — сказал я. — Нужно тогда вот что сделать. Я поговорю с этим Крюковым, а вы проверьте по месту жительства Строкова.

Никто даже не возразил, что я раздаю указания, хотя по должности и званию все здесь были выше меня. На том и порешили.

Ночь была тёмная, глухая.

Сергей Харченко сидел в своём доме и не включал свет. Будто боялся. Он всё ждал, что за ним вот-вот придёт полиция.

Размышлял.

Это все она! Неблагодарная тварь! Если она напишет заявление… То всё… Конец!

Он же хотел как лучше. Он же хотел, чтобы они были вместе. Он читал про Стокгольмский синдром. Если жертву держать долго взаперти, и она будет контактировать только с тем, кто её держит, то непременно полюбит его, — вот что он себе втемяшил. И теперь понимал, какой он был дурак. Нет, никто в него не влюбится. Он не такой, в которых влюбляются. Ни престижной работы, ни дорогой машины, да ещё и физический дефект. Девушки его сторонились, а ему так не хотелось быть одному, что он решился на крайние меры — похитил её.

И вот теперь сидел и страдал: с одной стороны, не мог подавить чувства, с другой — ненавидел её, считал неблагодарной тварью.

Он листал фотографии в смартфоне, те снимки, что делал тайком — в кафе «Акбар», из машины на стоянке, где караулил её, неумело пытаясь позвать на свидание.

«Сука», — выдохнул он. «Тварь», — прошептал. «Но всё равно я тебя люблю, всё равно я тебя добьюсь», — думал он снова и снова.

В дверь тихо постучали.

Сергей вздрогнул. Ну вот, подумал он, это за мной. Сегодня только вышел из ИВС; его продержали до утра, возили к мировому судье, но он разжалобил судью и за липовое мелкое хулиганство отделался штрафом, а не сутками.

А теперь, похоже, посадят по полной. Он осторожно отодвинул занавеску и выглянул в окно — за домом не было ни полицейских машин, ни сотрудников, никого.

И снова стук. Стучали так тихо и осторожно, что Сергей понял — нет, не полиция. Может, распахнуть окно, выскочить и бежать, но куда? Всё равно найдут. Менты? Нет, не менты. Но кто тогда мог прийти к нему ночью?

К нему ведь никто никогда не приходил. Всю жизнь он жил один. Ни друзей, ни девушки. Он оглядел комнату, взгляд упал на кочергу — увесистую, чёрную. Он взял её в руки, чувствуя, как от страха потеют ладони.

— Кто там? — спросил он громко через дверь.

Ответа не последовало.

— Кто там? — повторил он.

И тут вместо стука послышалось — будто кто-то поскребся по двери ногтями. Сергей шумно выдохнул. Это явно не полиция. Но почему же так страшно? Колени дрожали, пот заливал спину.

«Да пошло оно всё, — мелькнуло у него в голове. — Никому не позволено надо мной издеваться».

Он сжал кочергу так, что ногти впились в ладонь. Откинул крючок и распахнул дверь. Сделал шаг назад, замахиваясь кочергой.

Перед ним стоял человек, которого он никак не ожидал увидеть.

— Ты… — выдохнул Сергей. — Это ты⁈

Кочерга со звоном упала на пол. На лице появилась счастливая, почти детская улыбка.

— Я тебя не ждал… — пробормотал он растерянно, продолжая улыбаться. — Ну заходи, заходи скорее.

Он был так ошарашен и так обрадован, что не заметил ножа в руке. Лезвие хищно блеснуло в тусклом свете. Короткий удар — и нож вошёл ему в живот.

От автора: