Лекарь Империи 7 - Александр Лиманский

Нужно было сразу направить их мышление в правильное русло. Не «какой он человек», а «что с ним происходило». История жизни, а не характеристика личности. Каждая, даже самая незначительная, деталь могла оказаться ключом.
Величко задумчиво почесал затылок.
— Жена его говорила, он упрямый как баран. К лекарям не ходит принципиально. Пришел, только когда уже совсем скрутило, ходить не мог.
Поведенческий паттерн. Типично для военных старой закалки. Основной вывод: симптомы появились не неделю назад. Процесс хронический, идет уже давно, возможно, несколько месяцев. Пациент обратился за помощью только в стадии декомпенсации.
Я молча написал на доске: «УПРЯМЫЙ. К ЛЕКАРЯМ НЕ ОБРАЩАЛСЯ». Каждая деталь была важна.
— Что еще? Факты.
— Может, это хроническое отравление? — предположил Фролов. — Он же военный, мог на каких-нибудь старых складах с химоружием служить. Свинец, ртуть, мышьяк?
Величко тут же фыркнул.
— Бред! При отравлении тяжелыми металлами была бы совсем другая клиника! В первую очередь — неврология: тремор, полинейропатия, энцефалопатия. А у него чисто печеночная симптоматика.
Величко прав.
Клиническая картина не соответствует отравлению тяжелыми металлами. Но сама мысль Фролова была ценной.
Он начал думать в правильном направлении — поиск внешнего, экзогенного фактора. Не внутренний сбой, а что-то, что попало в организм извне.
— А может, это… паразиты? — вдруг, словно стесняясь своей идеи, выпалил Величко.
Я повернулся к нему.
— Паразиты? Семен, мы же делали серологию. Все отрицательно.
— Ну да, на стандартных паразитов, — он набрался смелости. — Аскариды, токсокары, эхинококк… А если это что-то редкое? Экзотическое? Что-то, на что у нас в лаборатории просто нет нужных тестов?
Я замер с маркером в руке. Эта мысль, простая и очевидная, подействовала как второй удар дефибриллятора за вечер.
Интересная мысль. Очень интересная.
Мы искали известных возбудителей стандартными методами. А что, если враг использует «стелс-технологии»? Что, если это паразит, неизвестный медицине этого региона?
Или даже паразит, мутировавший под воздействием местной магии, который не определяется стандартными антителами? Это объясняло бы и стерильность пунктата, и неэффективность антибиотиков, и… эозинофилы! Чертовски точно. Это объясняло все!
— Эй, я же все там проверил! — возмущенно вскочил на столе Фырк. — Никаких червяков или личинок там нет! Чисто!
Но я его уже не слушал. Фырк видит то, что знает. Если он никогда не сталкивался с подобным организмом, он может просто не распознать его как паразита, приняв за измененные ткани самого пациента.
Я повернулся к Величко. Весь мой вид изменился. Усталость исчезла, ее сменил холодный азарт исследователя, напавшего на верный след.
— Семен, ты гений, — констатировал я. Это была признание ценности его идеи для решения общей задачи. — Что если это паразит, эндемичный для какого-то конкретного, очень специфического региона? Настолько редкий для Мурома, что его здесь просто никто и никогда не ищет?
Уже вскоре мы вошли в палату Обухова втроем. Атмосфера была тяжелой. Полковник лежал с закрытыми глазами, но я видел, как подрагивают его веки — он не спал, просто собирал остатки сил.
Я сел на стул у его кровати.
Фролов и Величко встали чуть позади, как моя группа поддержки. Или, скорее, как ассистенты следователя.
— Виталий Валентинович, — я начал спокойно, но настойчиво. — Нам нужно поговорить. Очень подробно.
Он с трудом открыл глаза.
— О чем, господин лекарь? Я, кажется, уже все рассказал.
— Нет, не все. Мы ищем что-то экзотическое. Необычное. Давайте вспоминать — любые, даже самые короткие поездки за пределы Муромской области за последний год.
Распределяем роли. Я веду общую линию, задаю вектор поиска — география. Фролов будет копать детали питания — самый вероятный путь заражения. Величко — социальные контакты и прочие возможные факторы. Работаем как единый механизм.
Обухов нахмурился, напрягая память.
— Да некуда мне особенно ездить. Я человек оседлый. Дача под Муромом, работа консультантом в охранной фирме, дом. Все.
— А в отпуск? — подключился Величко. — На юг не ездили? Или, может, в гости к дальним родственникам?
— Нет, никуда… Хотя постойте! — он вдруг оживился и с кряхтением приподнялся на локте. — На рыбалку же ездил! С бывшими сослуживцами! Весной, в апреле.
Рыбалка. Потенциальный источник заражения.
— Куда именно? — я наклонился чуть ближе.
— В Астраханскую область. На Волгу, в самую дельту. Там у одного моего приятеля своя рыболовная база.
Астрахань. Дельта Волги. Есть.
Это была не просто зацепка, это был прямой, яркий указатель. Эндемичный регион для целого букета гельминтозов, особенно связанных с речной рыбой. Гипотеза получала первое серьезное подтверждение.
Я переглянулся с Фроловым.
— Максим, твой выход, — коротко кивнул я.
Фролов шагнул вперед, заняв мое место у кровати.
— Виталий Валентинович, а что вы там ели? Рыбу, которую ловили, готовили?
— Конечно! — впервые за долгое время на лице полковника появилась тень улыбки от приятных воспоминаний. — За тем и ездили! Щука, судак, сом! Трофеи были — во!
— А как готовили? — методично продолжал Фролов.
— Да по-всякому! Уха тройная, на костре! Жареная, копченая горячего копчения… И строганина! — он причмокнул губами. — Вот это, я вам скажу, вещь! Свежепойманная щучка, замороженная, тонко-тонко настроганная, с солью и черным перцем, да под ледяную водочку! Эх!
Сырая речная рыба. Есть.
Прямой контакт с потенциальным источником заражения. Это была уже не гипотеза. Это был практически доказанный факт. Оставалось только определить вид паразита.
— Сырая рыба из Астрахани? — возбужденно запрыгал в моей голове Фырк. — Это же классика! Описторхоз, дифиллоботриоз, клонорхоз! Целый букет! Выбирай любой!
— А осетрину не ели? Икру? — для полноты картины уточнил Величко.
— Где там! — отмахнулся полковник. — Это же браконьерство, статья. Мы люди законопослушные. Только обычную речную рыбу.
Мы втроем снова переглянулись. Во взглядах не было удивления.
Было тихое, профессиональное удовлетворение от решенной задачи. Все сходилось.
Все точки на карте были соединены. Анамнез, клиника, лабораторные данные в виде зашкаливающей эозинофилии — все укладывалось в одну-единственную, стройную картину.
Мы нашли его. Мы нашли невидимого врага.
Оставив Обухова отдыхать, вернулись в ординаторскую. Возбуждение в маленькой комнате, казалось, можно было потрогать руками.
Фролов и Величко смотрели на меня с благоговейным восхищением, как ученики на фокусника, только что доставшего кролика из шляпы.