ХТОНЬ. История одной общаги - Евгений ЧеширКо
Само общежитие – это трехэтажное здание постройки середины прошлого века. Весь первый этаж пару лет назад был выкуплен, а вскоре там открылся продовольственный магазин. С одной стороны, это было на руку жильцам общежития, ведь раньше им приходилось ходить за продуктами в магазин в соседнем квартале, с другой же – магазин прибавил им проблем, так как в комнатах, находящихся в конце коридора, жизнь стала еще менее комфортной из-за гудения холодильников, которые располагались в складском помещении прямо под ними.
Второй и третий этажи занимаем мы, жильцы общежития. Я не знаком со всеми обитателями третьего этажа – с ними я изредка встречаюсь на лестнице или же на общих собраниях, – но я точно знаю, что надо мной в такой же комнате живет студент. С этим соседом мне повезло – он типичный ботаник и никогда не устраивает в комнате сборищ и посиделок. Единственные звуки, которые я иногда слышу сверху, похожи на падение чего-то тяжелого на пол. Думаю, это падают книги, которые он не может удержать в своих худеньких руках. Хотя вполне возможно, что я слышу звук падения самооценки после его очередного неудачного знакомства с какой-нибудь однокурсницей.
Однажды я сидел во дворе на скамейке и смотрел на окна нашего общежития. И в мою голову пришла интересная мысль. Если не брать во внимание остальные комнаты, а рассмотреть только те помещения, которые расположены под и надо мной, то это очень похоже на действующую модель пирамиды потребностей человека. По первому этажу неспешно бродят люди. Вся эта толпа хорошо одетых людей с важным видом, но совершенно пустыми глазами, таскающая по магазину корзинки с продуктами, озадачена тем же самым вопросом, каким были озадачены все люди с самого начала истории – что они будут сегодня есть? Вот этот здоровяк, рассматривающий куриные внутренности, выложенные на прилавке, та девушка, тонким пальчиком указывающая на карпа в аквариуме, которого сейчас вытащат из воды и, рубанув для приличия по голове обухом топора, вскроют ему брюхо. Девушка скажет «спасибо», положит рыбу в корзину – и одной проблемой в ее голове станет меньше: сегодня она будет сыта. Вон тот старик в странной шляпе, который зачем-то трясет возле уха банкой тушенки и очень внимательно вслушивается в издаваемый ею звук. В магазине много людей, и все они чем-то похожи. Их взгляды равнодушные и отрешенные, они не смотрят друг на друга, лишь на прилавки. Я ни разу не видел в продуктовом человека с ясным, осмысленным и твердым взглядом. Там, где много еды, человек перестает думать. Не зря же именно эта потребность заложена в основание пирамиды Маслоу.
А на третьем этаже сидит одинокий студент. Он занят осуществлением самой высшей своей потребности – в познании мира и самореализации. Скорее всего, он голоден. Впрочем, из-за его худобы мне кажется, что он ни разу в жизни даже и не пробовал есть. А сытый голодного не разумеет. Люди с корзинками в магазине знать не хотят о великом, а студенту плевать на колбасу по акции – он занят познанием.
А между ними я, который рад тому, что рядом есть магазин с едой и человек, который не доставляет мне проблем своим существованием. Я, который так же бродит с корзинкой и рассматривает пустым взглядом красные ценники. Я, который радуется хорошей компании и бутылке вина. Я, который иногда даже выделяет деньги с зарплаты на покупку умной книги. Я – человек, который любит пофилософствовать, но далеко не всегда умеет сделать хоть какой-нибудь практический вывод из своих измышлений.
Меня зовут Филипп Казанцев. Я часто спрашивал у родителей, почему они дали мне такое странное имя. В нашем роду не было Филиппов, а из известных людей с таким именем я знал только Киркорова и отца Александра Македонского. Внятного ответа от мамы и папы я не получил до сих пор. Просто им когда-то понравилось звучание этого имени, вот и все. Впоследствии мне стало известно и его значение. Оказалось, что «Филипп» переводится с греческого как «любящий лошадей». И снова мои родители промахнулись. Нет, я люблю животных, это правда, но особой симпатии именно к лошадям за собой никогда не замечал. Мне больше нравятся кошки, но однажды узнав о том, что наука о кошках называется фелинологией, я понял, что имя «любящий кошек» звучало бы еще хуже – Филфелин или просто Филфел. Пожалуй, лучше я буду любить лошадей, чем называться Филфелином.
Нумерация комнат в нашем общежитии начинается от выхода на лестничную площадку по часовой стрелке. В первой комнате от лестницы под номером 201 живет семья Романовых. Главу семейства зовут Николаем. Я слышал, что царь Николай Второй был чуть ли не самым курящим царем за всю историю династии. Коля же, в отличие от своего тезки, представляет собой, наверное, самого упорного борца с этой вредной привычкой со времен царского режима. Кажется, он бросает курить каждый понедельник, каждое первое число месяца, после каждого дождя, после заката и после первой птицы, пролетевшей мимо его окна. Коле тридцать лет. По его словам, он пытается бросить с двадцати шести, но все никак не получается. Как он сам объясняет причины своих неудач: «Да как тут бросишь? То одно, то другое…». Лучше и не скажешь.
У Его Величества есть жена Наталья и шестимесячная дочь Вера. Иногда люди говорят, что знают того или иного человека с рождения, я же могу сказать о Верке, что знаю ее с зачатия, потому что в нашем общежитии очень плохо обстоят дела со звукоизоляцией. Когда девочка родилась, Коля напился так, что его пришлось буквально на руках тащить из общей кухни в комнату и укладывать спать, потому что он то и дело пытался вскочить и уехать к роддому писать на асфальте слова любви, посвященные жене. На мой вопрос о том, какие именно слова он хотел бы написать, Коля не ответил, а просто молча уставился на меня мутным взором, затем пустил слезу, после сказал, что я ничего не понимаю и никогда не пойму, а вскоре и вовсе уснул сном младенца. Возможно, что кого-то из присутствующих эта реакция и удивила, но только не меня. Ругань Наташи и Коли я слушал раз в два-три дня с самого момента моего заселения в общежитие. Мне всегда казалось, что они ненавидят друг друга и даже не скрывают этого, а вон как получилось – даже ребенка родили. Не могу сказать, что это событие как-то повлияло
