Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001 - Альберт Беренцев
Но кинжала у меня с собой не было. Конкретно в Дафаре рыцари запретили местному населению носить оружие, так что кинжал был спрятан у меня дома, под матрасом, он всегда лежал там. Впрочем, чего стоит кинжал в руках труса? Когда-то тот юнец из секты «Алиф» уже протягивал мне такой же кинжал, тот, что выпал из рук моего погибшего брата, а я не взял его…
Я и сам не заметил, как ноги в тот вечер привели меня к храму Литах — одному их тех храмов, что понастроили повсюду рыцари-паладины. Тут они отправляли свои еретические обряды.
Этот храм раньше вроде был поместьем эмира, того, которого рыцари казнили, когда взяли город. Теперь к поместью был приделан высокий шпиль, на шпиле было закреплено выкованное из стали солнце — знак святой Литах. Рыцари специально делают большие шпили — чтобы их нечестивые храмы были выше наших минаретов.
В любое другое время я бы испугался сюда заходить. Если ты зашел в храм неверных, то у тебя дальше два пути — ты или будешь побит камнями, как вероотступник, или ты должен принять веру рыцарей, поклясться в верности Святой Литах, и тогда ты будешь под защитой рыцарей.
Заходить в храм неверных было смертельно опасно, если ты не собираешься поверить в Литах. Я не собирался менять веру, я верил теперь в отсутствие Творца, и не мог иначе. Но в храм рыцарей все же зашел. Я был слишком зол, мне сейчас было на все наплевать. Кроме того, уже был поздний вечер, и вокруг не было ни души, никто не видел, что я вхожу в обиталище еретиков.
Храм оказался открыт. Внутри горели сотни свечей, деревянные статуи изображали каких-то людей в странных одеждах, а еще тут сильно пахло благовониями… Все это было язычеством, бесовской мерзостью. Разве так Творец учил почитать его? Пусть я больше и не верю в Творца, но чужой храм был мне отвратителен.
Сначала храм показался мне пустым, но потом откуда-то появился мужичок в черных одеждах.
Наши башары все носят белоснежное и бородаты, а этот был в черном, да еще и брит, что для мужчины позор. Вот уж воистину религия шайтана, они даже носят черное, сами подчеркивая свою нечестивость!
— Доброе утро, добрый мальчик, — сладкоречиво сказал мне чужой священник, — Ты хочешь пить принять нашу веру?
Я сейчас был так рассержен, что наверное впервые в жизни совсем не боялся. Я был готов умереть, и я хотел этого. Так что я заявил чужому жрецу прямо в лицо, заявил ему на его родной «лингве», потому что я на тот момент уже выучил язык западных рыцарей:
— Ты плохо говоришь по-нашему, чужой жрец. У тебя акцент. Звук «д» нужно произносить и зубами тоже, а не одним только языком. Кроме того, не «доброе утро», а «добрый вечер». Сейчас вечер, ты использовал не то приветствие. И не «хочешь пить», а «жаждешь». Ты перепутал выражения и сказал чушь. Тебе нужно учить наш джахарийский, если ты хочешь обращать джахари в твою поганую веру.
Чужой жрец не разозлился, а скорее смутился. Он ответил мне, уже на своей западной лингве:
— Прости меня, добрый мальчик. Давай так: ты будешь учить меня языку джахари, а я тебя — вере в Святую Литах.
— Ага, знаю я ваши уроки! — выпалил я, — Мой знакомый по имени Амтан Конюшонок хотел принять вашу веру, а ваш жрец его опоил вином и изнасиловал! Нагуду Лекарю потом пришлось ему зашивать раны…
Чужой жрец вздохнул:
— Не стоит судить о вере по одному грешнику. О вере судят по праведникам…
— Я пришел не за этим. Ответь на мои вопросы, жрец, и вот тогда я приму твою веру, хоть прямо сейчас.
— Хорошо. Спрашивай.
— Кто такая золотая девушка, крылатая, обнаженная и с мечом в руке?
Чужой священник удивился, задумался…
— Хм… В наших святых книгах такого нет, добрый мальчик. Разве что могу вспомнить из жития Святого Себастиана, он, как пишут, видел золотых обнаженных дев с крыльями и мечами, восходящих и нисходящих с Небес. Но никто не знает, что это такое. Видения Святого Себастиана — путаные, их можно трактовать по разному.
— То есть ответа у тебя нет, — заключил я, — Понятно. Кто такие джинны? Может ли человек вступить в брак с джинном, могут ли у человека и джинна родится дети?
— Джинны… Джинны — это черти. Падшие ангелы, служащие сатане. У вас тут они живут в пустынях, у нас на Западе черти иногда встречаются в глухих лесах. У нас еще есть колдуны, которые им поклоняются. Но вступить в брак с человеком? Нет, совершенно невозможно. Видишь ли, добрый мальчик, брак и деторождение требуют наличия у существа пола — мужского или женского. А черти пола не имеют. И стало быть не размножаются.
— А как ваши рыцари убивают чертей? Наши шаэли, например, умеют убить джинна. А ваши?
— Убить черта? Нет-нет, ну что ты… Черта нельзя убить, а можно только прогнать. И делают это не рыцари, а праведные люди — они изгоняют чертей молитвой и постом.
Я рассмеялся чужому жрецу в лицо.
Молитвой и постом! Подумать только. Слышал бы этот тот чернобородый шаэль, который призвал золотую девушку, чтобы убить мою маму.
— Хорошо. Последний вопрос. Ты знаешь, как пройти к черту?
— Пройти к черту…
— Да, чужой жрец. Иди к черту, вот что!
Я перевернул стоявшую рядом стойку со свечами, а потом выбежал из чужого храма и бросился прочь. Впоследствии я очень устыдился этого своего поступка, но вроде бы ни храм, ни чужой жрец от моих действий не пострадали — пожара там не началось, опрокинутые мною свечи наверняка потушили.
А еще, уже дома, ночью, я страшно испугался того, что натворил.
За оскорбление религии рыцарей меня ведь могли и казнить… Меня даже могли бы счесть повстанцем, борцом за свободу Джахарии, а за такое от рыцарей одно наказание — смерть.
Но меня никто не наказал. Причин этого я так до конца и не понял, но у меня было две версии. Первая — чужой жрец просто напросто оказался добрым человеком, он не стал на меня доносить. И вторая — эти события произошли, когда в нашем квартале правил рыцарь-король Генрих XXV. Генрих XXV совсем не интересовался религией, так
