Клыки - Дмитрий Геннадьевич Костюкевич
Стас непонимающе приподнял плечи.
— Всего лишь переигранная поговорка, — отмахнулся Ди, но пояснил: — Греки, называвшие вампиров «вриколкас», верили, что после смерти в тело вселяется дьявольский дух. Они запечатывали рты покойников восковым крестом, а спустя три года выкапывали, дабы убедиться, что те превратились в прах. Страх перед вриколкас был особенно силен на острове Санторин. Вулканы острова — их пыль — сохраняли тела от тлена, отсюда родилась греческая поговорка: «Отправить вампира на Санторин».
Ди вскинул голову, словно услышал что-то.
— Ему больно…
— Кому? — спросил Стас.
— Келли.
— Как вы узнали?
Ди прислушивался.
— Эхо. Вчера ему было очень больно.
Стас решился спросить (он не мог не спрашивать, хотя каждый раз казалось, что его голос — это голос маленького ребенка в темной комнате, кишащей монстрами):
— Где он? Что с ним стало? С десятью избранными?
Вампир скривил сухие и ломкие на вид губы. Голова бывшего алхимика была лысой. Кожа на черепе имела оттенок потемневшей в земле кости.
— Эдвард где-то рядом. Он ходит теми же путями, что и я… подземными коридорами, которые мы создавали на протяжении веков, темными лабиринтами, что служили нам домом все это время. Я надеялся, что другие не проснутся. А если проснутся, то будут настолько обессилены, что не выберутся из склепа. Мне следовало сжечь тела, хотя бы попытаться.
«Он боится, — подумал Стас, отмечая сбившуюся речь Ди, — по-прежнему боится Келли».
— Остальные, похоже, не проснулись. Люди нашли склеп, я видел одного из них в тоннелях недалеко от того места, где Эдвард хотел переждать незримую смерть, видел пустые гробы. Тела забрали наверх для исследований. И чтобы пробудиться, им потребуется кровь хозяина.
— Незримую смерть? — спросил Стас.
— СПИД. — В устах вампира это слово прозвучало как нечто неуместное, футуристическое. — Вирус, который заставил Келли устроить лежку, чтобы переждать. Свежая кровь стала угрозой в начале прошлого века. Когда СПИД попал в Европу из Конго, Келли потерял бо́льшую часть приспешников. Обезьяны передали недуг людям, а те превратились для таких, как я, в отравленные плоды.
Он посмотрел на Стаса сквозь черные монеты очков, попытался втянуть губы между клыками.
— Эдвард оставил меня охранять склеп. Следить, принюхиваться. Каждая новая трапеза означала риск, я питался лишь тогда, когда голод становился невыносимым, неблагоразумным. Я выжидал, занимаясь исследованиями, используя однодневок. И я научился распознавать порченую кровь по запаху, а значит, научился и он… Келли.
— Что случилось потом?
— Ты слишком невнимательный для писателя, — зашипел вампир. — Потом Келли проснулся. И вряд ли остался доволен тем, что я не разбудил его.
4
Девушка медленно шла по городу на юго-запад. Темная шаль скрывала изуродованное лицо.
______________________
Поппи З. Брайт, «Изысканный труп».
Рерайтинг (рерайт) — переписывание исходного текста своими словами для дальнейшего использования.
Глава 16
1
В секционной ворчливо работала вентиляция.
Стоя у стола с приподнятыми бортами и сливным отверстием в центре, Кристоф Флам сделал первый ночной глоток. Абсент обжег горло жидким огнем. Хорошо. Огонь — всегда хорошо, даже если скрываешь это от мира на протяжении почти тридцати лет.
Кристоф смотрел на мумию, лежавшую на обитом оцинкованными пластинами столе. Обнаженные останки с запавшими чертами. Скелет в чехле из кожи. Бестеневые лампы освещали искаженные пропорции. Вскрытый труп выглядел жутко и неестественно, но в то же время… выжидающе.
Кристоф не мог отделаться от этой мысли.
Грубое, очевидное опустошение — обезвоженное лицо, сжавшиеся гениталии, провалившийся к позвоночному столбу живот — не казалось окончательным. Никаких следов разложения. Впрочем, что взять с мумии — так и задумывалось. Так, да не так.
Он приложился к горлышку — раз, два, три, задержал дыхание — и поставил бутылку под секционный стол (донышко цокнуло о керамическую плитку), рядом со сходящим в канализацию шлангом для стока воды, выделений, кусочков ткани, крови.
Кровь.
Профессор Новак, которому Кристоф ассистировал при первом вскрытии, утверждал, что мумифицированные трупы нуждались в крови. Профессор уверовал в существование вампиров.
Во что верил Кристоф?
Патологоанатом криво улыбнулся родившемуся в голове образу.
Девять других тел лежали на полу вдоль стены между секционной и лабораторией. Кристоф сделал девять рейсов с каталкой: вывез и разложил тела на толстой медицинской клеенке. Как сухие рыбешки. Как последние девять спичек на дне коробка.
За годы практики Кристоф вскрыл достаточно трупов. Мужчины и женщины, старики и дети, жертвы аварий и болезней. Но ни одно из тел не могло сравниться с найденными в склепе останками. Эти трупы пролежали под землей сотню или несколько сотен лет, а до этого — тысячелетия в древнеегипетской усыпальнице (анализ тканей шокировал) и бог знает где еще.
Кристоф сделал новый глоток и позволил воспоминаниям просочиться в разгоряченный мозг.
Профессор Новак хлопотал над телами, словно ему вверили проникнуть внутрь прародителей человечества, Адама и Евы. Чушь, конечно, Кристоф не верил в библейскую версию происхождения человека, но нашел сравнение, шепотом оброненное вторым ассистентом, занятным. Как же хорошо сохранились тела, лица, глаза — можно было рассмотреть радужку и зрачок. Ткани, волоски… Скелеты прекрасно сохранились и внутри. (Как такое возможно? Жрецы, если верить Новаку, перед бальзамированием полностью вычищали покойников, чтобы избежать разложения.) Целые ребра, кости. Несмотря на внешнюю сухость, ощущаемую сквозь перчатки, внутри оказались нормальные органы.
Вскрыв грудную полость, они увидели блестящую пленку несвернувшейся крови — сердце и легкие будто упаковали в красный целлофан. Профессор разрезал печень на три части, и воздух быстро окислил нежно-розовый цвет до коричневого. Кристоф наблюдал за этим с приоткрытым под маской ртом.
Вот только былое воодушевление улетучилось. И ни алкоголь, ни ночная смена были здесь ни при чем.
Кристоф коснулся пальцами разрезанного желудка, но тут же нервно убрал руку. Желудок был идеально чист, словно вылизанная голодным мальчуганом тарелка.
Он перевел взгляд на сердце — слишком большое для обычного человека. Видоизмененное, подумал патологоанатом. Как и другие органы, подстроившиеся под новую, необъяснимую систему кровообращения.
Систему кровообращения вампира.
Кристоф запрокинул голову и влил в себя крепкий зеленоватый напиток.
Маленькие легкие, шарообразный мешок желудка, приподнятый выше обычного, спутанные магистрали сплющенных от засухи вен и артерий. Темные нити, пучком проводов подключенные к мощным челюстям с кабаньими клыками.
Кристоф почувствовал озноб, по шее и рукам побежали стаи мурашек.
Ночь, десять странных трупов и он. Один.
«Думай о хорошем», — приказал он себе. Например, о горящем автомобиле, новенькой «Ауди» его школьного учителя, из-за которого у Кристофа
