Духи Минска - Екатерина Стрингель
«Стрела» – это закрытое акционерное общество, и доли владения магазином распределены между сотрудниками. Во времена перестройки нечем было платить людям зарплаты, и вместо денег им выдавали акции. Прошло много лет, большинство людей забыли про них, а кто‐то просто не знал, что они представляют такую ценность. У Марины Владимировны были не только свои, но еще ей достались и акции покойного мужа. Итого у нее получилось тридцать процентов.
Документ о согласии на продажу от акционеров подделал тот самый дядечка с залысиной, с которым я ее видела. В идеале при продаже магазина они должны были сами поставить подписи в документе о согласии и получить кругленькую сумму за акции. Но Раиса Георгиевна решила схитрить и все деньги забрать себе.
– И что теперь будет? – спросил Андрей.
– С ней – ничего хорошего, – злорадно улыбнулась Настя. – Самая страшная из ее махинаций – это мошенничество. За это ей грозит срок от трех лет и выше. Мужик с залысиной и Олег тоже под следствием.
– Так, а кто теперь будет владельцем «Стрелы»? – Он медленно пил кофе из синей кружки со звездами.
Настя загадочно заулыбалась, тоже отпила кофе, подперла обеими руками подбородок и продолжила:
– Марина Владимировна переоформила акции мужа на себя, и остальные акционеры согласились на то, чтобы она вела все дела «Стрелы». А еще она попросила вернуться работать остальных сотрудников «Стрелы» на очень хорошие условия. Но это еще не все. Марина Владимировна и Анна Николаевна связались с юристом, и он начал процесс возврата дома, который принадлежал их семье по завещанию. Оказалось, что на месте деревни Крупцы сейчас располагается микрорайон Дрозды. Их участок расположен через дорогу от элитного поселка с коттеджами за сотни тысяч долларов. От их дома мало что осталось, но с опытным юристом можно попробовать доказать право владения через суд.
– Это очень круто! А знаешь, что я заметил? – серьезно заговорил Андрей.
– Не-а, говори. – Настя отправила в рот еще один кусочек пирога.
– Очень забавно, что вы почти одновременно смогли вернуть то, что по праву должно принадлежать вам. Ты вернула квартиру, Марина Владимировна – «Стрелу», а ее мама – дом родителей.
– Кстати да, я об этом не подумала. – Она прокручивала эту мысль в голове, удивляясь совпадению. – Здорово, когда есть взгляд со стороны.
– Просто все происходит ровно так, как должно быть, – философски заметил Андрей. – А все случайности вовсе не случайны. И ты большая молодец, что тогда не побоялась вернуться в подвал с призраком.
Андрей вышел из-за стола, мизинцем стер крем от пирога с уголка ее губ, взял за руку, подтянул Настю к себе, обнял и поцеловал.
– Так еще вкуснее.
Анна Николаевна медленно шла под руку с Пантелеем Федоровичем. Они мило беседовали и постоянно шутили друг над другом. За ними шла Марина Владимировна в строгом платье и Настя в голубом сарафане.
Жара немного спала после нескольких дождливых дней, местами на асфальте блестели еще не высохшие лужи, а с деревьев на землю падали крупные капли воды. Солнце светило с самого утра, освещая здания с мокрой штукатуркой.
От влажности у Насти начали закручиваться кончики волос. Но сейчас это меньше всего ее беспокоило. Они вчетвером шли ко входу, издалека рассматривая трехметровую дверь. Над ней висела потертая красная вывеска с надписью «Стрела».
– Как много всего связано с этим местом, правда? – заговорил Пантелей Федорович.
– Даже слишком. – Старческий тремор Анны Николаевны перерос в крупную дрожь. Пантелей заметил это и сильнее прижал ее к себе.
– Здесь закрыто, дверь опечатана, – спокойно сказала Марина. – Когда оформим все документы, сделаем официальное открытие, но будет это еще нескоро. Пока закончится следствие, пока приведем все в порядок. В общем, понадобится месяца три. Ну а пока пройдем через служебную дверь.
Они обогнули здание и вошли через дверь возле рампы. На приемке оказалось темно, Настя, освещая путь фонариком на телефоне, вместе с Мариной Владимировной пошла к выключателю.
– Я бы нашла его и в темноте, но так точно удобнее. – На ее лице сияла улыбка.
Они направились в сторону торгового зала, там тоже зажгли свет. Пантелей Федорович пошел в кулинарный отдел.
– Мариночка, вы ведь будете снова печь ваши фирменные круассаны? – невинно улыбнулся старик. – Я только ради них приезжал в этот магазин. И внуков еще отправлял. Мои любимые были с ветчиной и сыром.
– Конечно, Пантелей Федорович, – будущая директор магазина улыбнулась в ответ. – Как же без круассанов‐то? Я уже договорилась со всеми. Девочки-кондитеры прыгали от радости, когда узнали, кто будет новой заведующей «Стрелы».
– Я бы тоже сейчас попрыгал, если бы не ревматизм проклятый, – отшутился Пантелей. – С утра опять спина стрельнула.
Анна Николаевна ходила между рядов, проводила рукой по полкам, периодически поглядывая на потолок. На высоте четырех метров виднелась выцветшая роспись с виноградной лозой, рогом изобилия и фруктами. Штукатурка с краской сильно потрескалась, местами отошла от основания, но, несмотря на это, потолок смотрелся эффектно.
– Я помню, как художники разрисовывали потолок, – заговорила старушка. – Мне тогда было пять лет. Очень впечатлили высокие леса, на которых лежали художники и водили кистями по потолку. Я приходила каждый день и наблюдала, как появляются все новые и новые детали.
Они еще немного прошлись по залу, осматривая пустые холодильники и витрины, а затем вернулись на склад. Настя остановилась перед спуском в подвал и пристально посмотрела на Анну Николаевну и Пантелея Федоровича. Они стояли, держась за руки, Пантелей переминался с ноги на ногу, а Анна смотрела куда‐то вдаль. Как будто не ей сейчас предстоит спуститься по лестнице в подвал, который много лет снился в кошмарах. Настя подождала еще пару минут, а потом пригласила их жестом вниз.
– Ну что, спустимся? – мягко спросила Настя. – Не волнуйтесь только, мы рядом. Все будет хорошо.
Анна Николаевна перекрестилась и пошла вслед за Настей и Мариной Владимировной. В мрачном, как обычно, подвале не было видно ступенек. Настя снова включила фонарик на телефоне, чтобы осветить путь. Они спустились и остановились, дойдя до середины коридора. У Анны Николаевны начали подкашиваться ноги от волнения, все кинулись ее подхватывать. Потом она вновь твердо встала на ноги.
– Как же сильно все изменилось с момента нашего
