Духи Минска - Екатерина Стрингель
– Марина, моя милая племяшка! – взгляд впалых глаз Паши перевелся на Марину. – Я так рад, что ты есть на этом свете. Рассказывай, пожалуйста, обо мне своему сыну и внукам. Пусть они знают, что у них был такой двоюродный дед.
Марина прикрыла лицо руками, чтобы не расплакаться. Пантелей Федорович достал клетчатый платок из кармана, вместе с ним выпало что‐то блестящее и упало с металлическим звоном на бетонный пол. Он протянул платок Марине, а сам начал искать глазами пропажу. Пока Настя помогала ему с поисками, Паша продолжил:
– Анечка, я хочу, чтобы ты знала, насколько сильно мне стыдно за тот случай с кольцом. Все семьдесят лет я мучился оттого, что так и не извинился перед тобой! Если бы я только знал, как все обернется, я бы никогда в жизни не заложил на скачках бабушкино кольцо. Я всего лишь хотел выиграть денег, чтобы купить тебе на день рождения ту самую фарфоровую куклу. Знал, что у родителей не допроситься.
Марина Владимировна сквозь слезы передала слова Паши маме.
– О боже… – Анна Николаевна прикрыла рот рукой. – Я много лет задавалась вопросом, куда оно делось.
Настя что‐то подняла с пола, выпрямилась, вытянула руку вперед и направила фонарик на находку. Пантелей подошел ближе и аккуратно взял пальцами с Настиной руки блестящее украшение, от которого исходил благородный красный свет.
– Кажется, речь про него? – Пантелей протянул вперед золотое кольцо с крупным рубином.
Все в недоумении уставились на Пантелея Федоровича.
– Это то самое кольцо? – недоверчиво спросила Анна Николаевна.
– Да, Аннушка, – ответил старик. – Я ведь всегда был по уши влюблен в тебя. И когда в одной из переписок ты рассказала мне про кольцо, я подумал, как здорово было бы сделать тебе предложение с таким же. Я долго искал похожее по ломбардам и антикварным магазинам. И однажды я случайно нашел то самое. Я отдал за него все сбережения, но оно того стоило. Но ты решила вычеркнуть меня и прошлое из своей жизни, и я настолько сильно любил тебя, что отнесся к этому решению с уважением. Ну и дурак…
– Пантелей, а с чего ты взял, что это оно? – недоверчиво спросила Анна Николаевна.
– Милая, посвети фонариком внутрь кольца, – старик обратился к Насте.
Она послушно подошла к Пантелею, направила фонарик на внутреннюю часть широкого золотого ободка. Настя прищурилась, чтобы разглядеть мелкий курсивный текст.
– Пан-фи-ло-вой Ан‐то-ни-не… О боже! – Настя прикрыла рот рукой.
– Сестренка, кажется, я понял, что меня держало на земле на самом деле, – отозвался Паша. – Я должен был снова свести вас с Пантелеем. Вы связаны душами между собой. Иначе как объяснить все эти странные совпадения? Теперь я чувствую внутри спокойствие. Кажется, я готов двигаться дальше.
Марина передала его слова маме. По щекам Анны Николаевны и Пантелея Федоровича текли слезы, они взялись за руки, их морщинистые пальцы крепко держались друг за друга. С каждым словом Паша становился все прозрачнее. Словно рассеивался предрассветный голубоватый туман над рекой. За его телом все четче проявлялась шершавая стена склада.
Когда он уже почти скрылся, Анна Николаевна подняла глаза и ахнула.
– Паша!
На один короткий миг она увидела тощего шестнадцатилетнего мальчика, на котором висели широкие штаны и растянутый свитер. Она увидела призрак своего брата. Он еле заметно улыбнулся, и дух окончательно растворился в воздухе.
Марина Владимировна прошептала:
– Покойся с миром.
Они молча вышли из камеры и направились к лестнице. Остановившись возле нее, Настя достала большой конверт из рюкзака и передала его Анне Николаевне:
– Вот, это вам.
Анна развернула конверт и увидела альбом с рисунками Паши, который был спрятан много лет назад в тайнике.
– Ой! Черт! Я совсем забыла! – Настя развернулась и побежала в сторону бакалейной камеры.
Дверь стукнулась о стену, Настя включила фонарик в телефоне и начала доставать кирпичи из стены. Марина Владимировна пошла вслед за ней и взяла из Настиных рук телефон, чтобы подсвечивать ей. Ручка повернулась, и тайник открылся. На полках все так же стояли пыльные бутылки коньяка и сигары в коробках.
– Батюшки! Вот это раритет! – Пантелей Федорович присвистнул, звук раздался эхом в пустой камере. – Лет семьдесят, не меньше!
– Ага, и стоят они целое состояние. – Марина Владимировна взяла одну из пыльных бутылок в руки.
– Я должна признаться. – У Насти на щеках появился румянец. – Когда нашла тайник, ухватила одну бутылку с собой: она стоит у меня дома, я обязательно вам ее верну.
– Настенька, за то, что ты сделала для нашей семьи, тебе не жалко отдать и тысячу таких. Бери сколько нужно: уверена, ты найдешь, на что потратить вырученные деньги. – Марина Владимировна подошла к Насте и крепко обняла. – И вообще, после всего, что было, можешь обращаться к нам за любой помощью, ты нам теперь как член семьи. Всегда мечтала еще и о дочери.
– А я – о внучке! – подала голос Анна Николаевна.
– Спасибо вам большое. – К горлу подкатил ком, и слезы полились из Настиных глаз.
Марина Владимировна подошла и обняла ее. К ним присоединилась ее мама и Пантелей Федорович.
– Твое большое сердце, девочка, достойно большой любви и заботы, – тихо сказала Анна Николаевна.
После долгих объятий Анна повернулась к Пантелею, сложила руки на груди и по-девичьи капризным тоном сказала:
– И что ты, старый прохиндей, себе думаешь? Собираешься ты делать мне предложение или нет?
Все в один голос засмеялись, а Пантелей откашлялся, достал из кармана кольцо с рубином и протянул его морщинистой рукой Анне Николаевне.
– Аннушка, прости меня, на одно колено встать не могу: артрит замучил. Но с большим почтением к тебе хочу спросить: будешь ли ты моей женой до конца дней наших, сколько бы нам ни осталось?
Анна Николаевна засияла в улыбке со вставной челюстью, кокетливо выждала пару секунд и бодро сказала:
– Да!
Глава 4. ОРА
Борис сидел во главе вытянутого стола, за которым развалились на стульях агенты из команды. Он тщетно пытался настроить проектор. То ноутбук не подключался, то картинка на стене была нечеткой. В тот момент, когда Борис решил уже плюнуть и просто развернуть ноутбук к команде, все заработало.
К своему огромному удивлению, Настя не только перевыполнила все планы, но еще
