Влюбленная, обреченная, заговоренная - И. Б. Циммерманн
Остроконечные фронтоны исчезали в тени густых елей, возвышавшихся за зданием. Дом стоял на каменистой почве, но лес отвоевал часть земли и окружил виллу мелкими зарослями и кустарниками. Фасад, вероятно, когда-то был цветным, сейчас же казался совсем размытым, старая шиферная крыша явно нуждалась в ремонте, как и дымоход. На одном фронтоне вращался флюгер – сгорбившийся кот с поднятым хвостом. Оконные рамы с витиеватыми украшениями, изогнутые железные ограды с чем-то красивым на остриях… этот дом внушал вселенский страх и повергал в трепет. Это зрелище вызвало у Бальтазара улыбку.
– В детстве ты носила черные косички и разводила монстров? – спросил он, приподняв бровь.
– Я знаю, это стопроцентное клише. Но… но мама всегда хотела так жить…
– Этот дом еще более готический, чем ты, – рассмеявшись, он покачал головой.
Железные ворота перед ними громко скрипнули и болезненно заскрежетали, когда древний механизм распахнул створы, открывая им путь к вилле.
Напевая музыкальную тему из «Семейки Аддамс», демон очень медленно въехал на подъездную дорожку. Потом припарковался прямо возле черного «Volvo» отчима Моны, на который сбросила последнюю листву огромная плакучая ива. Булькающими звуками мотор дал понять, что больше не проедет и метра, и Мона со вздохом еще раз сползла вниз на кожаном сиденье.
– Все будет хорошо… – негромко произнес Бальтазар, подмигнув ей. Она одернула черное вязаное платье, разгладила шерстяные легинсы и провела рукой по волосам. – Сокровище мое, ты выглядишь идеально, хватит саму себя нервировать.
– Да, ты прав.
Они одновременно вышли из машины, а уже через пару секунд распахнулась дверь на террасу, и оттуда выбежала мать Моны. Старые деревянные доски заскрипели под ее шагами, она радостно проскакала вниз по лестнице, и Мона поспешила ей навстречу.
Как обычно, она носила большие круглые очки. Дико растрепанные светлые волосы кое-как были заколоты на макушке. На шее висел шерстяной шарф с ярким узором, а широкое платье с не менее броским узором развевалось на ветру. При каждом движении дребезжало не меньше пяти цепочек. Непонятно, кого она хотела изобразить: волшебницу или хиппи.
Мона обнялась с матерью, они оказались практически одного роста. За спиной мамы Носфератух из-за двери выглянул отчим Моны. Ростом он был с дверь, но очень худой, с несколькими складочками на лбу и вокруг глаз, однако неукротимые черные волосы и симпатичное лицо придавали мужчине моложавый вид.
– О-о-о-о-о-о-о-о, как ты похудела! – завизжала мать Моны, схватив дочь за плечи и внимательно осматривая.
– Мама, у меня вес уже лет десять не меняется…
Эту фразу великодушно проигнорировали. Всего мгновение спустя голубые глаза госпожи Носфератух метнулись вверх, сосредоточившись на чем-то позади Моны, и она со вздохом повернулась к своему демону. Бальтазар обнял ее за плечи, неожиданно мило улыбнулся и протянул руку в знак приветствия.
– Мама… это, эм, это Бальтазар, мой… мой муж и… А это Ульрике, моя мать. А… а это… – она указала на отца, который медленно спускался по ступеням с террасы. – Это мой отчим Якоб.
– Очень рад наконец-то с вами познакомиться, – от медового звучания его голоса Мона чуть не закатила глаза. Впрочем, это, похоже, сработало, потому что ее мать уверенно сжала протянутую руку и дернула плечами.
– Ах, не надо таких формальностей. Как я слышала, мы уже одна семья. Зови меня Ульрике или Рике, как все, – предложила она, и дружелюбная улыбка Бальтазара превратилась в такое невероятно хорошо сыгранное мягкое выражение, что Моне пришлось отвернуться, чтобы не сверлить его шокированным взглядом.
– С удовольствием, я так много слышал о вас от Моны.
– Хотела бы я, чтобы мы могли сказать то же самое!
На этот едкий намек Мона отреагировала виноватой улыбкой. Бальтазар между тем пожал руку и ее отчиму, они обменялись простым «Очень приятно», а потом все, к счастью, пошли в дом – распаковать сумки и немного освежиться. Одна ночь, всего одна ночь, и все закончится. Мона поспешила на второй этаж по скрипучей лестнице, чувствуя острую необходимость окунуться в темноту своей старой комнаты, чтобы хоть немного передохнуть.
Бальтазар последовал за ней, пусть и медленно, поскольку полностью переобставленный мебелью дом, очевидно, перегружал его зрительные нервы. Подобно элитному блошиному рынку или стильному антикварному магазину, жилище семьи Носфератух можно было осматривать часами и, вероятно, несколько раз заблудиться.
– О… повезло, – выдохнул архидемон, после того как переступил порог старой комнаты Моны и сразу словно растворился во мраке мебели, стен и пола.
Черные обои, разбавленные лишь металом, постерами рок-групп и их логотипами. Старый шкаф и антикварный письменный стол Мона тоже покрасила в черный цвет. Круглый пушистый коврик на паркете украшал череп. Комната буквально кричала готикой, а подсвечники и рука скелета в качестве подставки под украшения на туалетном столике гармонично дополняли картину. Бархатные шторы тускло блестели в полуденном свете.
– Тебе нравится? – пробормотала Мона, которая уже успела улечься на старой кровати среди множества плюшевых игрушек и с неохотой потянулась к прикроватной лампе. Больше всего ей хотелось спрятаться здесь под одеялом на ближайшие несколько часов. Бальтазар взглянул на толстого плюшевого мишку с пришитыми к нему войлочными костями. У него на губах появилась улыбка, а потом он внимательнее присмотрелся к кровати.
– Она… довольно маленькая.
– Что? – растерялась Мона. Ей в конце концов удалось зажечь тусклый свет, и она снова встала, чтобы забрать у него дорожную сумку.
– Кровать.
– О… эм, да, для тебя точно будет коротковата. Но я могу придвинуть кресло.
– А, и так сойдет. Я с удовольствием пролежу всю ночь на тебе.
– Эм… – вырвалось у нее. Об этом она вообще не подумала, а теперь, глядя на маленький матрас с шелковым постельным бельем, кровать словно еще сильнее сжалась. В голове промелькнула идея заколдовать ее, чтобы увеличить в размерах, но что при этом могло пойти не так…
– Уверена, у нас найдется где-нибудь дополнительный матрас для тебя.
– Не бойся, милая. Не такой уж я и тяжелый, – подмигнул он ей.
– Как будто ты сможешь просто лежать… Н-никакого секса в доме моих родителей! – Она не верила, что демон хотя бы не попытается.
Бальтазар лишь, посмеиваясь, сел на матрас и похлопал ладонью по месту рядом с собой. С подозрительным рыком она села и ткнула его в бок.
– Думаешь, она будет скрипеть? – низким голосом произнес он и ухмыльнулся.
– Ужасно!
Словно принимая вызов, он наклонился к ней, чтобы поцеловать. Едва их губы встретились, поцелуй стал таким требовательным, что архидемон вжал сбитую с
