Пороки Лэндэльфа. Забытые сказки - Дева Кей
Я вопросительно вскинула брови, сохраняя дежурную улыбку. Принц состроил обиженную моську и заговорил как ни в чем не бывало:
– Что же… никак не могу понять, зачем ты опоила Николя в ночь похищения?
Не может быть! Неужели очаровательная мисс Уайт до сих пор не покаялась в своем грехе?! Боится? Или поумнела?
Я сложила руки на груди, пожав плечами. Даже спиной ощущая, как старик Сэйдж запасся ведром попкорна и занял первый ряд.
– Нужно было кое-кого убить и расчленить.
Тишина.
Дориан закатил глаза, скривив губы, будто прозвучала действительно уважительная причина. Он сделал еще шаг.
– И?.. Неужели Николя бы тебе помешал? Напротив, он бы помог. Если, конечно, не…
– Это был Вилиан Уайт, – выпалила я.
Библиотекарь взорвался смехом. Дориан напротив, резко сменился в лице: скулы заострились, глаза выдавали сдерживаемый гнев.
– Ты что сделала? – переспросил он, сунув руку в карман брюк.
– Отравила. – Я приблизилась, не отводя взгляда. Слова слетали с губ равнодушным облаком: – Расчленила и выкинула в Тревизо.
Дориан нервно хмыкнул, бегая глазами по моему лицу. Принц не стал скрывать удивления, а Румпельштильцхен продолжал тихо посмеиваться.
– Те бандиты в чумных масках. Вилиан собрал их и развлекался, вырезая деревни. Я увидела его лицо в Шифтердане, за что он пообещал убить меня, если расскажу. Я лишь пошла на опережение, Ваше Высочество.
Не буду выдавать леди Фэлис. Пусть эта шалость останется нашей маленькой тайной.
Принц зачесал пряди и подошел к столу, уперев ладони. Стоя спиной, он тихо спросил:
– Лассен знает?
– Нет. Я-то и вам не сказала. Знала, что не позволите прикончить этого…
– Конечно не позволю! – гневно крикнул Дориан, резко повернувшись. – Ты хоть понимаешь, что ты наделала?! М?! Нельзя просто так убивать потомков направо и налево!
Я недоумевающе скривилась. Тогда заговорил мистер Сэйдж:
– Равновесие, деточка. Чем меньше живых потомков в Пентамероне, тем он слабее. Тем ближе его погибель.
Кажется, капитан упоминал нечто подобное. Но, если честно, срать я хотела на их Пентамерон, на этот Лэндэльф, на его жителей. На всех.
– Упс… Неловко вышло.
Дориан хищно облизнул губы, стряхнув с себя нервозность.
– Это все или что-то еще?
– Пока больше никого не расчленяла. – Я взяла со стола таинственную записку травника. – Хотела узнать план дальнейших действий. Теперь все знают о моих… способностях. Я не смогу готовить яды исключительно для вас.
– От тебя требуется готовить яды и противоядия лишь для короля.
– Но король Стефан…
– Я сказал для короля, – по слогам повторил принц Дориан.
Внутри все затрепетало, как если бы принц заявил, чтобы я собирала вещички и валила в мир людей. Впрочем, то и как он сказал, подразумевало это под собой. Не может быть.
Дориан хочет в скором времени применить Венец.
– Когда? – еле сдерживая улыбку, выдавила я.
– Ты узнаешь одна из первых, mia gattina. А пока, окажи милость, займись лекарством.
С этими словами Его Высочество развернулся на каблуках и вышел. Вскоре в библиотеку вбежала служанка, известить, что в замок привезли вещи от Клары Пойзон. По моей просьбе миссис Пойзон сложила все уцелевшие чаши Петри и фиалы с ядом, которые использовал травник в ту ночь.
Минуя темную анфиладу, мимо меня пробежали двое дзанни, дурачась и звеня колокольчиками.
– Эвелин! – окликнул женский голос.
Стоило обернуться, как щеку обожгла пощечина, да так, что в ухе зазвенело. Я мигом приложила холодную ладонь, пятясь.
– Ах ты лживая дрянь! – кричала леди Цеццолла. – Это все ты! Это все из-за тебя!
– Леди Цеццолла! Прошу! – молила камеристка, удерживая свою госпожу за руку. – Не нужно…
– Лассена тебе мало, да?! Так ты еще и отца оклеветала! За что ты так со мной? Что я тебе сделала? – билась в истерике леди. – Пусти! Я убью ее!
Я не знала, как следует поступить: бежать? Оправдываться? Залепить пощечину в ответ? Перепуганные дзанни подбежали к нам и принялись оттаскивать Цеццоллу за юбку.
– А ну, прочь! Противные шуты!
– Что, во имя Сказителей, здесь за шум?!
Король в сопровождении стражников стремительно направлялся к нам. Леди Грано испуганно вздрогнула. Камеристка и дзанни сделали шаг назад, опустив головы в поклоне. Я последовала их примеру.
– В-ваше В-ве-еличество, – прохныкала миледи. – Я просто… Она! Этот человек! Она все наврала про отца! Прошу, послушайте. Она…
– Отведите леди Грано в ее покои и дайте успокоительных трав, – отдал приказ король.
Камеристка засуетилась, аккуратно взяв за руки Цеццоллу. Но та, рыдая, отчаянно сопротивлялась:
– Нет… прошу… Да послушайте вы меня!
Король лишь равнодушно глядел перед собой, пока бедняжку уводили прочь.
– А вы, мисс Бёртон, – недовольно процедил король Стефан, выделяя по слогам мою фамилию. – Займитесь делом. Указ еще не вступил в силу. Не стоит испытывать судьбу.
– Слушаюсь, Ваше Величество.
* * *
– Эй! Поаккуратнее с этим! – ткнула пальцем я, ругая рабочего за грубое обращение с мензурками.
Чумазые фейцы с одышкой заносили вещи и мебель в мою фондерию. Ее было решено открыть в восточной башне – самой маленькой, самой отдаленной и самой высокой.
– Его Величество решил казнить меня этой винтовой лестницей? – вздохнула я, махнув на бесконечные ступени башни.
– Это обусловлено опасной природой науки ядоварения, Эвелин, – прогнусавила Селин, чиркая пером в пергаменте. – Или мне отныне обращаться на вы? Как к мисс Эвелин? Или Бёртон? Придворный… венэфик никак не может стоять ниже мажордома.
Селин никогда не казалась мне плохой. Даже когда плеснула мне водой в лицо или нагружала работой. У нее не было любимчиков – она одинаково всех не переносила. Но чего у нее не отнять – Селин отличный мажордом. До мозга костей.
– Знаете, Селин, – издалека начала я, припорошив речь улыбкой, – в Лэндэльфе, как и в моем мире, многие делают такой фокус: сегодня ты никто, а завтра уже можешь сидеть за одним столом с теми, кому раньше подносил еду. Все и вся меняются местами, как перетасованные карты в колоде. – Я жестом пригласила мажордом пройти в комнату, проследить за работой. – С самого первого дня здесь я знала, что не задержусь в служанках. Мне удалось немного подняться за короткий срок, но кто знает… быть может, завтра мне придется так же быстро падать? И я бы не хотела, чтобы приземление оказалось слишком болезненным.
Селин одарила сухой полуулыбкой. С вниманием педанта она оглядела вещи, провела пальцем по пыльному шкафу.
– Любая на твоем месте не упустила бы возможности уколоть меня в качестве мести. Я прекрасно осознаю, что бываю непомерно строга. Но иной быть попросту не умею.
– Я не любая, Селин.
– Именно, мисс Эвелин, – произнесла та без тени сарказма.
