Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта
Если не собираешься воспользоваться носовым платком, я одолжу его у тебя.
И я вытащила носовой платок Рании, который был постелен в корзине. Если она могла проливать слезы разве что напоказ, то я-то была той, чья жизнь вызывала желание разрыдаться в любой момент.
– Так я и знала, что в этом все дело. А ведь когда ты попросила поскорее открыть корзину, я уж было подумала, что ты наконец-то открыла мне свое сердце…
– В-все вовсе не так, здесь его императорское величество, так как я могу себе позволить…
– Мне все равно.
– …
– Я разве что-то говорил?
Тщеславный тон императора был полон раздражения. А мне как раз был на руку его грозный вид дикого зверя с этой острой челюстью.
– Меня это совершенно не заботит, поэтому можешь есть сколько хочешь.
– …
Однако в раздраженном тоне слышался завуалированный намек. Фраза прозвучала как приказ адресованный Рании. Не имея возможности укрыться от равнодушных глаз Ласида, она, поколебавшись, взяла мешочек с вяленой рыбой. Теперь все, что от меня требовалось, – это взирать на нее со слезами умиления на глазах.
– Ну как? Моей доченьке пришлась по вкусу вяленая рыбка?
⁂
– Прошу прощения, но мне нужно вернуться в резиденцию.
– Что случилось? Ты побледнела, доченька.
– Ничего подобного. Просто мне нужно уладить одно срочное дело.
И, прикрыв рот рукой, она быстро зашагала обратно по лесной тропинке. Поскольку Рания оставила даже столь горячо желанного ею императора, значит, она действительно была не в силах больше сдерживаться.
– …
– Боже, и как же лучше поступить?
Эти слова не были обращены к Рании.
Пока я с жалостью смотрела на ее удаляющийся силуэт, меня внезапно посетили две мысли. Первое – что мне изначально выпало прожить вовсе не спокойную и безмятежную жизнь, когда можно весь день напролет хохотать до колик в животе, потому что произошло что-то забавное, и второе – что…
– Герцогиня.
…Теперь я осталась наедине с диким зверем.
– …
Вот я и говорю про себя: как мне лучше поступить?
Взгляд императора, направленный в мою сторону, был вратами, через которые он мог отправлять людей в последний путь. Быстро опустив голову, я склонилась над корзиной, которую уронила Рания, и, складывая рассыпавшуюся рыбу и корм, старалась всячески его избегать.
– Похоже, леди очень занята. Не верится, что она взяла и оставила все, что так сильно любит, и просто ушла.
В этот момент человеком, которому я завидовала больше всех на свете, была Рания. Спросите, почему? Да потому, что она уже убежала!
– Ха-ха. Моя дочь никогда бы так не поступила.
– …
Не нужно было даже поворачивать голову. Я всем телом чувствовала шаги императора.
Не знаю, подбирала я вяленую рыбу или комки грязи, но мне кое-как удалось поспешно сложить все в корзину и быстренько закрыть крышку, чтобы содержимого не было видно.
Но когда я наконец выпрямилась, тень, нависшая надо мной, заполнила пространство мраком.
– Если ты вышла, чтобы отдохнуть на природе, значит, тебе некуда спешить, не так ли?
– Ваше величество.
– Если кто-то увидит тебя со стороны, то действительно подумает, что ты решила сбежать.
Презрительный тон оборвал ниточку надежды на благополучное осуществление моего плана. У императора не было ни одного изъяна или слабости, подобно тому, как в полотне стальной колючей изгороди, растянувшейся передо мной, не было ни одного зазора. Ласид, которому, казалось, надоел мой взгляд, направленный на нее, вдруг вынул из ножен меч.
– Действия леди Рании поистине смехотворны.
– Что?..
Перед глазами у меня что-то мелькнуло, а затем плотная сетка стальной колючей изгороди рухнула.
Что все это значит?
Я оторопело смотрела на изгородь, упавшую на землю и поднявшую облако пыли. Император тем временем равнодушно вложил меч в ножны.
– Неужели она думает, что столь жалкими и незначительными мерами можно остановить того, кто собрался во что бы то ни стало сбежать?..
– …
– Для этого есть способы гораздо более быстрые и простые.
И почему мне на мгновение показалось, что он мне поможет?
Разбитая, как то полотно колючей изгороди, я провела рукой по своему непокрытому лицу. Раздался его мягкий голос:
– Хотя, конечно же, герцогиня ни за что бы не стала сбегать.
– Д-да с какой стати мне сбегать… Зачем мне это?..
– Не правда ли? У тебя ведь нет нескольких жизней, чтобы посметь сбежать до того, как наш разговор подойдет к концу.
Уголки его рта растянулись еще сильнее. Эта многозначительная улыбка, словно говорящая, что он обо всем догадывался, стянула мое тело невидимыми цепями.
– Ты же знаешь. Что наш разговор еще не был закончен.
– Ваше величество.
Уважаемый, вы сейчас точно говорите со мной?
Нет, прежде чем спросить что-то подобное, может, следует попросить его перестать связывать меня по рукам и ногам словом «наш»?
Пока я судорожно размышляла, какой вопрос стоит задать в первую очередь, голова императора наклонилась ко мне:
– Почему у тебя такое выражение лица? Я же четко и ясно сказал.
О чем это вы…
– Тогда я сам установлю цену.
– А-а.
– Ты быстро вспомнила, это хорошо.
И для тебя, и для меня.
Глаза императора медленно сузились. Я готова была вот-вот разрыдаться. То, что я слышала, был вовсе не чистый и светлый смех: это был хохот дикого зверя, который почувствовал голод, увидев перед собой отпущенную им в прошлый раз добычу.
– Ведь герцогиня ни за что бы не позволила себе предать доверие императора и уехать в далекие края, не так ли?
– К-конечно.
Мне казалось, что я ощущаю во рту рыбный привкус непережеванной пищи.
– Как же я могу забыть. Подобного никогда не случится.
– Тогда скажи.
– …
– По какой причине ты пришла сюда?
Прямо у меня на глазах его улыбка моментально исчезла с лица. Красные глаза настойчиво впились в меня, словно говоря даже не пытаться искать оправдания.
– В течение нескольких дней ты даже носу не показывала, укрывшись в своих владениях, поэтому я никак не ожидал, что ты отправишься в столь далекое путешествие.
– Я… я просто вышла на прогулку…
– В таком красивом наряде?
– …
Я попыталась сглотнуть слюну, но в горле пересохло. Этот ублюдок, зовущийся императором, снова вел себя как обычно.
– Я имею в виду, почему ты так ярко и броско нарядилась?
– А-а, это…
Но почему он так злится?.. Пребывая в замешательстве, я прикрыла рукой украшение из перьев, на которое был устремлен взгляд императора. Я его даже не крала, а сделала из моих собственных вырванных перьев. В расстроенных чувствах я уже собиралась было стащить украшение с волос, но недовольный голос императора остановил меня:
– Забудь. Я спросил, куда ты направлялась.
– Ваше величество.
На церемонию приема в школу твоей младшей сестры! Теперь ты доволен?!
И я уже без всякого страха взирала на императора, сопя от негодования.
В эту секунду меня пугал вовсе не этот человек, который и вчера, и сегодня, и завтра, – всегда останется жестоким.
«Моя Ханиэль!»
Все мои мысли вновь обратились к принцессе, похожей на мягкий ватный шарик. Сейчас, должно быть, она искала меня глазками в толпе… Когда я посмотрела на небо, на лицо упал яркий солнечный свет, и мое сердце сжалось от боли.
– Я приду до того, как госпожа Солнце окажется у тебя над головой. Обещаю.
Мне нужно прийти и показать ей, что мама рядом. У меня нет времени на эти разговоры.
– Пожалуйста, позвольте мне уйти. Если вы отпустите меня сейчас, то в следующий раз я непременно сама к вам приду.
– Почему я должен это делать?
– Ваше величество…
Почему?! Ты еще спрашиваешь???
Неужели ты хочешь, чтобы твоя младшая сестра пала духом и, сжав свое и без того маленькое тельце до размера кулачка, начала плакать, потому что ее мама не пришла?!
– Я… я поделюсь с вами подробностями позже. Взамен я сделаю все, что вы пожелаете.
– Все, что захочу?
