Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта
На ее лице читалось как удивление, так и явная убежденность в том, что подобное должно было произойти. Она неторопливо подошла ко мне, всем своим видом демонстрируя, словно она предсказала, что я появлюсь именно в этом месте.
– В прошлый раз ты вела себя так дерзко. Поэтому я знала, что ты непременно опять что-нибудь натворишь.
– Поэтому ты сейчас здесь…
Я бросила взгляд за спину Рании, и на моем лице появилось выражение безнадежности. Боковая дорога была полностью перекрыта той самой стальной колючей изгородью, которая окружала всю герцогскую резиденцию. Частокол из железных прутьев был настолько плотным, что в нем едва ли можно было заметить щель.
– Что случилось? Почему у тебя такое разочарованное лицо?
– …
– Только не говори, что действительно вознамерилась сбежать.
Звук ее громкого смеха резанул по моим ушам, а взгляд скользнул по корзине в моих руках. Затем уголки ее рта расслабились, как будто бы она, говоря, что заранее знала о подобном исходе, дразнила мышь, угодившую в мышеловку.
– Может, тебе действительно жизнь не дорога? Вот уж не знала, что ты, оказывается, настолько безрассудна. Один раз смогла покинуть озеро, и думаешь, что и во второй раз это будет легко сделать, да?
– Хватит сочинять небылицы на свое усмотрение.
– А что касается тебя, матушка, если ты продолжишь делать что-то на свое усмотрение, то я окажусь в затруднительном положении. Учитывая, как ты зазналась, обменявшись несколькими словами с его императорским величеством, ты должна быть благодарна, что тебя вообще оставили в живых.
– Ха… В итоге все сводится к этому?
На моих губах внезапно появилась горькая усмешка. Еще с того момента, как Рания начала зубоскалить, у меня появилось предположение, что все упирается в ее отношения с императором, но теперь, когда она с такой легкостью открыла свои чувства, ей уже было не по силам скрыть свою слабость.
– Послушайте-ка, моя дорогая старшая дочь. Вы так расстроены тем, что его величество сказали, что пойдут со мной посмотреть на озеро? Это вас настолько сильно задело, что вы решили вырубить все здоровые деревья, чтобы перекрыть дорогу?
– Что ты сказала?
– Рания, я прекрасно знаю, что ты относишься к человеческой жизни не лучше, чем к жизни насекомого, но как минимум невежливо вымещать на них гнев из-за своей неразделенной любви. Вернее, разве подобное поведение не позорит твое достоинство великой герцогской дочери?
– Заткнись, Кэтрин.
– …
Она так сильно стиснула зубы, что ее щеки у нее задрожали. Весь вид той, кто никогда прежде не поддавалась эмоциям до такой степени, чтобы вот так потерять самообладание, говорил о том, что ее чувства к императору были неподдельными.
– Если хочешь жить, тебе лучше попридержать язык. Тот факт, что ты единожды вдруг решила, что поводок ослаб и теперь можно сбежать, ставит меня в затруднительное положение.
– Да кто тут вообще собирается сбегать!..
Но поскольку Рания тоже попала в самую точку, я точно так же разозлилась, как и она до этого. У меня напряглись руки, потому что Рания, казалось, была готова в любую секунду выхватить у меня корзину и вытряхнуть ее на землю.
– Вы хотите сказать, что так принарядились, чтобы отправиться на пикник? Да любой, кто посмотрит на вас, подумает, что вы решили отхватить себе мужчину. Если бы матушка не была проклятым черным лебедем, то я бы приняла ее за кого-то другого.
– …
– Не знаю, какое оправдание ты пытаешься придумать на сей раз, но предупреждаю тебя. Кэтрин, подобно тому, как твоя жизнь началась на этом озере, она на нем и закончится.
Высокомерный голос Рании сжал воздух так же плотно, как прилегали друг к другу прутья решетки позади нее. Этот наполненный радостью тон… Рания буквально специализировалась на том, чтобы загонять людей в угол и доставлять им неприятности, поэтому вряд ли она когда-либо испытывала большее счастье, чем в такие моменты, как сейчас.
– Сейчас же открой корзину.
– С какой стати мне это делать!
– Похоже, моя глупая матушка до сих пор не поняла, в какой ситуации находится.
Рания скрестила руки на груди и высокомерно приподняла бровь. Она и в самом деле смахивала на бесчисленное количество раз занимавшуюся разбором полетов бабулю с лавочки, на которую можно было наткнуться в любом дворе.
– Неужели ты боишься, что я отберу у тебя содержимое корзины? Я всего-навсего собираюсь предоставить тебе компенсацию в зависимости от того, что увижу внутри.
– Неужели ты думаешь, что я могла что-то украсть у твоей семьи?
– А ты хочешь сказать, что это не так?
Но ее главным отличием от таких бабушек было то, что Рания действительно обладала силой растаптывать жизни.
– Скоро к тебе наведается мой волшебник. Думаю, матушке он хорошо знаком.
– Неужели…
– Да. Тот самый, который преподнес в подарок моей матушке пышные перья по всему телу.
Она толкнула меня в плечо, как бы спрашивая, неужели я его не помню. Но я уже пребывала под действием проклятия, когда открыла глаза в этом мире, поэтому никак не могла помнить волшебника, с которым не встречалась. Однако как минимум одно можно было сказать наверняка: хорошим человеком его явно не назовешь.
– На мне уже висит проклятие, так что еще ты намерена сделать? Собираешься окончательно превратить меня в черного лебедя?
– Нет. Разве я могу себе это позволить? Ты частенько бываешь нужна мне в человеческом обличье.
– …
Она подняла голову со зловещей улыбкой, по которой ничего нельзя было понять о ее намерениях.
– Но, если так подумать, тебе ведь не обязательно быть полноценным человеком.
– И что ты собираешься сделать?
– В любом случае ты уже тронулась умом, так не будет ли гармоничнее, если и твое физическое здоровье немного подкосится?
– …
Это была низкосортная угроза, полностью в стиле Рании, но, едва я ее услышала, как у меня сразу же побежали мурашки по коже. Потому что она действительно могла ее исполнить.
– Длинные у тебя волосы или нет, есть косоглазие или нет, пять пальцев на одной руке или десять, – какие бы изменения ни произошли, никому не будет до этого никакого дела. Потому что никого не заботят сумасшедшие женщины.
– Как ты можешь так…
– Я имею в виду, кто вообще додумается смотреть на герцогиню в обличие ведьмы.
Она была так довольна тем, что сказала, что даже сама себе поаплодировала.
– Поэтому я говорю тебе сейчас же открыть корзину.
– …
– Если ты действительно ничего не украла и не собиралась сбежать, тогда зачем тебе скрывать, что в корзине? Или, как вариант, можешь встать на колени и начать умолять.
Такие вопросы, на которые как бы ни ответил, все равно останешься в невыгодном положении, настолько сильно пропитаны желчью, что вызывают отвращение. Но я даже представить себе не могла, что произойдет, если теперь что-то пойдет не так.
«Может, правда начать ее умолять?»
Нет, не хочу. И это не просто отсутствие желания: уж лучше я умру, чем пойду на это. С какой стати я должна умолять эту чертову женщину?!
Честно говоря, у меня была не та жизнь, потеря которой могла вызывать какие-либо сожаления. На словах я была герцогиней, но по сути даже не видела лица своего мужа, который умер в тот день, когда мы вступили в брак. У меня не было семьи, о которой нужно заботиться, а мечта стать любящей матерью…
«Х-ханиэль!»
У меня ведь есть Ханиэль!
Осознание столь очевидного факта стало для меня огромным шоком. Почему я считала, что совершенно одна! Хотя я черный лебедь, у которой ничего нет и которая не в состоянии покинуть озеро, словно это какая-то закрытая ферма, но у меня есть семья, которая исполнила мою мечту.
Моя малышка…
Возможно, она и сейчас отчаянно ждет меня! Ее пушистая белая мордочка на мгновение промелькнула у меня перед глазами.
– Итак, озвучьте ваше решение.
– Рания…
– Я сказала сделать выбор. Если нечего скрывать, открой крышку
