Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева

По пути они остановились передохнуть в Каменном городе, наместником которого был племянник отца – молодой и красивый Арилас. Он учтиво принял их и долго вздыхал над бесчувственным Катлоном, но Анилу видела его насквозь: он, конечно, был рад, что наследник Каменного города не сможет теперь сместить его.

Каменный город мало чем походил на Золотой. Он был суров и немногословен, будто приглядывался к приезжим: ждать от вас радости или беды? Анилу сразу поняла, что подружиться с ним не сможет – только завоевать.

Дворец наместника поражал своей скромностью. В Золотом городе такими были дома средних лавочников и капитанов небольших судов. Но Анилу решила не капризничать, все равно они тут ненадолго. Уж Серебряный город наверняка побогаче! Зато кормили их вкусно и можно было гулять где вздумается: город был небольшим, заблудиться в нем трудно. Анилу подолгу бродила, наблюдала за жителями, запоминала. Она смогла разглядеть красоту этого города, его сдержанность и достоинство. Особенно ей нравился храм Тимирера: такой величественный и в то же время воздушный, просторный, будто перенесенный сюда с Верхних лугов самим богом ветров, он не подходил каменным улицам и суровым лесам вокруг. А еще тут была библиотека, способная посоперничать с библиотекой Золотого города. Анилу любила читать, особенно про деяния богов, их отношение к смертным, их подвиги. Они любили, ненавидели, гневались, расстраивались, сердились, ревновали, совершали благородные поступки. Они были совсем как люди. Только бессмертные и почти всемогущие.

* * *

Иногда Анилу приходила в комнату Катлона, садилась на край кровати и смотрела на брата, который никак не мог умереть, но и жить тоже больше не мог. Она понимала, что должна любить Катлона и переживать о нем, но не могла: он был надоедливый, толстый и все время ныл. Не слушался маму, доставал слуг. Вся семья выдыхала, когда он наконец засыпал. Анилу совсем по нему не скучала. Она смотрела на него сейчас и думала: «Теперь он всегда спит, как я и хотела». Может быть, однажды он тихо уйдет туда, в тот мир, и мама перестанет проводить у его постели все свои дни и на что-то надеяться. «Лучше бы я успела его отравить, чем так», – не раз думала Анилу.

Маму было жалко до слез.

Но себя – еще больше.

Не успели они приехать в Каменный город, как гонец привез подарки от лавнийского царя: тончайшие шали, дорогие вина, драгоценные камни. Каждый подарок кричал: «Помни обо мне, девочка! Ты – моя и тебе не скрыться!» Анилу не прятала их, наоборот – расставила на столике в центре комнаты и, глядя на них, преисполнялась решимости закончить начатое. А одно колье – с большим темно-красным, почти черным, рубином – надела и не снимала. Оно было тяжелым и неудобным, край золотой оправы царапал кожу – то, что нужно, чтобы ни на секунду не забывать, что ее ждет, если она смирится и примет свою участь.

Мама сказала как-то за завтраком, кивком указав на этот рубин:

– Я рада, что ты повзрослела настолько, чтобы принять свою судьбу, доченька. Поверь, так будет лучше для всех.

Анилу чуть не завизжала. Она сцепила под столом руки и, казалось, вот-вот сама себе сломает пальцы. Приняла свою судьбу?! Неужели даже мама не понимает?!

* * *

Они уже хорошо отдохнули и собирались выезжать дальше, на север, к Серебряному городу, и Румисор решил напоследок еще раз искупаться в лесном озере с друзьями, которых он, легкий, общительный, лишенный зависти и злобы, скорый на выдумку всяких проказ, в любом месте заводил быстро и много. Румисор умел и любил плавать, а дни стояли теплые, вязкие. С ним было около десятка друзей и два стражника, выделенных наместником для охраны будущего правителя Серебряного города, но никто почему-то не заметил, как, заплыв на середину озера, Румисор ушел под воду и не вынырнул. Его хватились через какое-то время, начали звать, искать и нашли только к ночи: под водой царевич наткнулся на корягу, зацепился и не смог подняться на поверхность.

Тогда-то Анилу впервые подумала о том, что какой-то всесильный бог помогает ей, исполняет ее желания. Тело брата, завернутое в голубой с золотым саван, сожгли на этой земле, и отец, примчавшийся с Гиором и Пафидесом из Золотого города, не скрывал слез.

Унылая тень, в которую превратилась мама, неслышно скользила по дворцу. Ни папа, ни дети, ни слуги, ни лекари не могли добиться от нее ни слова. Анилу с Гиором отвлекали от тяжелых мыслей Пафидеса: он был впечатлительным ребенком и почему-то решил, что на их семью наложено проклятие и он умрет следующим. Вслух Анилу смеялась над его страхами, но знала, что он прав. И насчет проклятия тоже – неизвестный безымянный бог почему-то решил помочь ей. Видимо, потому, что больше некому.

* * *

Серебряный город очень понравился Анилу, и она подумала, что могла бы прожить тут всю жизнь, если бы ей позволили. Он был такой же большой, шумный и красивый, как Золотой, только не кичился своей красотой, прятал ее ото всех, кого считал недостойным, таил. Да и их добрый дядюшка, так вовремя решивший умереть, много сделал для того, чтобы город был чист, красив и удобен для жителей и гостей.

Анилу сразу поняла, почему его назвали Серебряным, – отовсюду, куда ни пойди, было видно море, море серебряного цвета. Отсюда уходили корабли в дружеский Суэк и еще дальше – на север, где лежала земля, которой нет. Анилу любила наблюдать за моряками, они казались такими сильными, такими свободными! Вот бы и ей уплыть отсюда далеко-далеко! Но женщинам на корабле не место, это она слышала много раз. И трон, и корабль – только для мужчин. «Это мы еще посмотрим», – подумала Анилу и прикоснулась к кроваво-красному рубину. Ей надо подумать о Пафидесе. Он поехал с ними в Серебряный город, так решил отец, и стал очень осторожным: пил только из своего стакана, сам мыл свою тарелку и приборы, не выходил из дворца, будто что-то чувствовал своим детским сердцем, почти ни с кем не общался.

Но Анилу знала, что безымянный бог как-нибудь решит и это.

И он решил.

Однажды ранним утром Пафидес открыл окно в своей комнате под самой крышей, сел на подоконник и скользнул вниз – на булыжники внутреннего дворика.

В тот день гонец привез очередной подарок от лавнийского царя. Следом приехал на похороны отец. Обезумевшая от горя и страха