Школа дорог и мостов - Тамара Витальевна Михеева
* * *
Со старыми подружками Машей и Дашей она почти не виделась: сначала Маша отдыхала с родителями на море, потом Даша уехала к бабушке, потом обе они укатили на дачу. Да и разговаривать было особо не о чем. Саша пыталась рассказать им о ШДиМ, но видела, что они не верят, думают, что она нарочно их дразнит.
Зато у Саши была тьма-тьмущая времени, и она написала шесть рассказов для Янины (двенадцать слов они вытянули на последнем в полугодии уроке), решила девять из двадцати задачек для Болотина (папа пытался ей помочь, но быстро сдулся), каждый день отрабатывала глубокую медитацию по движению, а самое главное – сквозь шум волн и листвы на плеере Эмили она вдруг ясно стала различать слова. К середине августа слова сложились в стихотворение.
Стоял у развилки я двух дорог
В лесу пожелтевшем, и сразу обе
Меня привлекали, – я видеть мог:
Змеясь, уходила первая в лог
И там, внизу, пропадала в чащобе.
Я выбрал вторую, доверясь ей,
Взыскующей, может, немного строже, —
Травой заросшая, она сильней
Нуждалась в том, чтобы шли по ней,
Но обе исхожены были схоже.
И обе – в листьях; в тот ранний час
Ничьи шаги их еще не примяли.
О, первую я держал про запас!
Но, помня, как путь увлекает нас,
Я знал, что обратно вернусь едва ли.
Во время иное, когда-нибудь,
Буду, вздыхая, рассказывать где-то,
Как я, сомневаясь, куда свернуть,
Выбрал чуть меньше исхоженный путь, —
И дело все, видимо, только в этом[1].
Саша переслушивала и переслушивала стихотворение без конца, выучив наизусть. Она представляла, как на первом же уроке расскажет его Эмили, а та в ответ даст ей золотой, ведь она обещала.
С Кириллом и Савкой они организовали чат и общались почти каждый день, и Саша понимала, что у нее никогда не было друзей ближе.
Чат
Савва: А вам тоже все десерты кажутся безвкусными теперь?
Саша: Да-а-а-а-а-а-а-а!
Кир: Сочувствую. Хорошо, что я равнодушен к сладкому. Но вот груздянки мне не хватает – факт.
Савва: Сходи в лес, набери грибов и свари!
Кир: Можно подумать, ты умеешь варить груздянку!
Савва: Я – нет, но ты-то должен!
Кир: С чего это?
Савва: Как большой любитель груздянки!
Кир: Иди испеки меренги!
Савва: Это другое.
Кир: Ну-ну.
Саша: Хорош, мальчики, чего вы? Лучше скажите, вы разобрались с Ахиллесом и черепахой?
Савва: Я еще не брался, лень.
Кир: Я вроде бы понял, но не уверен, что правильно.
Саша: Все равно расскажи!
Кир: Главное, что надо помнить, – это чисто теоретически все. Ну, то есть в жизни такого не может быть.
Савва: Давай в теории.
Кир: Зенон говорил, что Ахиллесу не догнать черепаху, потому что черепаха не неподвижна, она пусть и медленно, но все-таки двигается, поэтому, как бы быстро ни бежал Ахиллес, черепаха все равно будет его опережать на чуть-чуть.
Саша: Но ведь однажды он ее обгонит все равно? Ведь он двигается быстрее?
Кир: В реальной жизни – да. Но в парадоксе Зенона – нет.
Савва: Ничего не понял, давайте лучше про эклеры.
Саша: Погоди ты со своими эклерами! Нам еще парадокс стрелы разбирать!
Кир: Ну, это просто.
Саша: Да?!
Савва: Че ты такой умный?
Кир: Да правда! Ну, мне легче было понять, чем с Ахиллесом. Там весь смысл в том, что если разбить время на крохотные отрезки, то в каждый отдельный миг она будет висеть в воздухе, а значит – оставаться неподвижной и никуда не лететь.
Саша: А-а-а-а-а…
Савва: Остался только один вопрос: зачем разбивать время на наноотрезки?
Кир: А вдруг пригодится?
Альтида, 8354 год старого летоисчисления, месяц миката
Прошло два месяца, и отец вдруг привез траурную весть: его младший брат внезапно умер, а значит, Серебряный город остался без правителя[2]. Румисор был еще слишком мал, чтобы стать наместником большого города (ему едва исполнилось четырнадцать), но все-таки отец велел ему собираться. Маму с неподвижным, не приходящим в сознание Катлоном отец решил отправить с ним.
Анилу слышала, как кричала, плакала, умоляла и ругалась мама, говорила, что в Золотом городе лучшие лекари, а там – край мира, порт, дикари, нельзя везти туда больного ребенка.
– Да какая разница, где ему лежать бесчувственной колодой! – не выдержав, заорал отец. – Нам необходимо быть там, пока другие семейства не решили, что род Аскера не может удержать власть! Возьмешь с собой Анилу, пусть помогает.
Мама была настоящей женой царя. Она знала, что такое долг. Покорно собрав близких слуг, рабов и вещи, она отправилась в дальнюю дорогу.
Сначала Анилу тоже хотела закатить истерику, но потом рассудила, что все к лучшему. По ее плану следующим пасть должен как раз Румисор, а в далекой провинции, на берегу северного моря, сделать это будет, может быть, даже проще, чем во дворце, набитом слугами.
Они ехали очень долго по дороге, выложенной каменными плитами. Дорога то петляла, обходя деревья, столь огромные, что голова начинала кружиться, когда Анилу пыталась разглядеть их верхушки, то карабкалась на холмы, то спускалась в ущелья. Они проехали мимо гор, сверкающих ледяными вершинами, и Румисор восхищенно ахал, глядя на них. Анилу подумала, что, живя во дворце, не покидая ни разу Золотой город, она слишком мало видела, и тут же недобро улыбнулась: ну конечно, это ведь Гиора отец всюду таскает с собой! Он как-никак – наследник! Это она – никто. Хотя почему же никто? Она выросла и превратилась в выгодный товар, штучный экземпляр, который можно хорошо продать. Что ж… отцу придется дорого заплатить за эту идею.
Наконец они подъехали к большой реке. Маме стало дурно, когда они пересекали ее по мосту,
