Рыцари Кристаллии - Брендон Сандерсон
(На тот момент я уже усвоил: вот о чем нужно перво-наперво спрашивать Смедри, с которыми знакомишься. Садиться за стол со Смедри, не зная, в чем его талант, – все равно что играть с гранатой, не проверив, на месте ли чека.)
Фолсом скромно улыбнулся, тряся рукой в крепком рукопожатии.
– У меня талант не самый значительный – способность очень скверно танцевать.
– Ух ты, – присвистнул я. – Впечатляет!
Надеюсь, прозвучало искренне. Сами посудите, легко ли выдать кому-то комплимент по поводу того, что он плохой танцор? Фолсом радостно заулыбался, выпуская мою ладонь и жестом предлагая мне сесть.
– Как здорово, что мы наконец познакомились, – с энтузиазмом произнес он. – И я бы оценил это рукопожатие на четыре балла из шести!
Я сел и удивился:
– Не понял?..
– Четыре из шести, – повторил он, усаживаясь напротив. – Довольно твердое, с хорошим зрительным контактом, но несколько затянувшееся. Итак, могу я тебе представить Гималайю Роккис, переехавшую к нам из Тихоземья?
Я посмотрел на Библиотекаря и нерешительно протянул руку, наполовину ожидая, что вот сейчас она вытащит ствол и пальнет в меня. (Ну или начнет прорабатывать за не сданные вовремя книги.)
– Приятно познакомиться, – произнесла она приятным мелодичным голосом, уверенно пожимая мне руку и, представьте, даже ножиком не пытаясь пырнуть. – Слышала, вы росли в Америке, как и я.
Я кивнул. Выговор у нее был бостонский. Я сам всего пару недель как из Соединенных Штатов свалил, и притом удирал оттуда во все лопатки… но тем не менее обрадовался случаю поболтать с землячкой.
– Так вы… как бы… Библиотекарь? – спросил я.
– Библиотекарь на перевоспитании, – быстро поправила она.
– Гималайя перешла на нашу сторону полгода назад, – сказал Фолсом. – Она передала нам важнейшие сведения, притом в огромном количестве!
«Полгода?..» – думал я про себя, поглядывая на двоюродного брата. По его лицу ничего нельзя было прочесть, но оставалось загадкой, почему шесть месяцев спустя за Гималайей по-прежнему очень внимательно присматривали. Небось Фолсом с королем тихо подозревали, что она все-таки является тайной шпионкой злых Библиотекарей!
Кабинки вокруг нас быстро заполнялись посетителями: благодаря моему визиту дела у кафешки резко пошли в гору. Владелец, похоже, это заметил и вскоре подошел к нашему столику.
– Знаменитый Алькатрас Смедри удостоил мое скромное кафе своим присутствием! – пробасил он.
На толстяке были белые брюки в ярко-красную полоску. Он махнул одной из официанток, и та подоспела с чашей взбитых сливок.
– Позвольте предложить вам бандановый сплит за счет заведения!
– Бандановый?.. – переспросил я в недоумении.
– У них тут не все получается, – шепнула Гималайя, – но это самое близкое подобие американской еды, какое можно найти в Налхалле.
Я благодарно кивнул хозяину, и тот довольно заулыбался. Почему-то выложил на стол горсть мятных леденцов и отошел обслуживать других посетителей. Я присмотрелся к предложенному десерту. Он в самом деле представлял собой большую бандану, набитую мороженым. Я опасливо продегустировал… Вкус был довольно славный, хотя и странноватый. Я никак не мог его распознать. Возможно, это должно было меня насторожить.
– Алькатрас Смедри, – проговорил Фолсом, как бы примериваясь к моему имени. – Вынужден признать, твоя последняя книга – сущее разочарование. Полторы звезды из пяти!
На мгновение я запаниковал, успев решить, что он имел в виду вторую книгу моей автобиографии. Впрочем, скоро я сообразил, что зря испугался, ведь эта книга не просто еще не была написана – я в то время даже не знал, что когда-нибудь решу ее написать. Пришлось поспешно сменить ход мыслей, пока не случилось временно́го разрыва. Еще не хватало сотворить какую-нибудь глупость, например прихлопнуть бабочку или вмешаться в первый опыт человечества по искривлению пространства.
– Понятия не имею, о чем речь, – пробормотал я, отправляя в рот еще одну ложку мороженого.
– Так, она у меня где-то тут… – Фолсом активно рылся в своей сумке.
– А мне показалось, книга неплохая, – возразила Гималайя. – Хотя, конечно, десять лет в качестве Библиотекаря могли повлиять на мой вкус…
– Десять лет? – удивился я. Я бы ей самой не дал больше двадцати пяти.
– Рано начала, – пояснила она, бездумно играя конфетками на столе. – Стала ученицей Библиотекаря-мастера, когда подтвердила свою способность использовать обратную маячную систему…
– Обратную… что?
– Это когда расставляешь группу книг в алфавитном порядке по третьей букве девичьей фамилии матери автора. В общем, когда я была принята, Библиотекари некоторое время позволяли мне наслаждаться жизненными благами. Меня баловали расширенными версиями книг, предназначенными для продвинутых читателей, а также предоставили возможность время от времени есть бублики в комнате отдыха. По достижении восемнадцати лет меня начали вводить в таинства культа…
И она содрогнулась, ни дать ни взять вспоминая ужас, пережитый в те давние дни. Мне, однако, что-то не верилось. Я не спешил покупаться на смазливую мордашку и продолжал сомневаться в искренности девушки.
– Ага! – возликовал Фолсом, вытаскивая что-то из сумки. – Попалась!
И он с треском выложил книгу на стол. Ее обложку украшал рисунок с моим изображением. Я ехал верхом на огромном пылесосе. На голове – сомбреро, в одной руке – кремневое ружье, в другой – пламенеющая волшебным огнем кредитная карточка. «Алькатрас Смедри и разводной ключ», гласило название.
– Да ладно, – фыркнула тетя Петти. – Фолсом, милый, только не говори мне, что ты читаешь это ужасное фэнтези!
– Но оно такое забавное, мама, – откликнулся он. – Чушь редкостная, конечно, смысла ноль, однако за увлекательный сюжет я в целом присвоил бы этой серии три балла из четырех. Другое дело, конкретно этот роман реально ужасен. Что самое обидное, все задатки добротной фантастики там есть. Мистическое оружие, путешествие юного героя, дружки с прибабахами… И вся композиция летит под откос из-за того, что автор решил не просто позабавить читателя, а еще и чем-то умным его загрузить!
– Так это же я, – обрадовался я, указывая на обложку.
Будь здесь Бастилия, она точно изрекла бы нечто содержательное, например: «Рада, что ты способен узнать собственную физиономию, Смедри. Только смотри усы не отращивай, а то однажды обознаешься…»
Увы, Бастилии рядом не было. И я опять рассердился, сперва на нее – за отсутствие, потом на себя самого за то, что сержусь и тем самым раздражаю вас… По крайней мере, мой редактор точно выйдет из себя!
– Тут, конечно, сплошь художественный вымысел, – продолжал Фолсом, имея в виду книгу. – Большинству ученых известно, что ты не делал ничего из того, что здесь описано. Тем не менее ты уже до такой степени стал частью культурного бессознательного Свободных Королевств, что истории о тебе пользуются бешеной популярностью.
«Культурного… чего?» – задался я вопросом. Обо мне книжки сочиняют, это ж с ума сойти
