Вторая жена господина Нордена. Книга 3 - Катя Лакруа
Кухня обнаружилась в конце коридора: судя по всему, прямо рядом с входной дверью. Служанка что-то помешивала в миске, стоя возле разделочного стола, и не сразу заметила меня. Я деликатно кашлянула, и она резко обернулась.
— Ох, госпожа, ну зачем же вы… — начала Нэйлия, отложив ложку, но тут же будто сама себя одёрнула, быстро подошла ко мне и протянула руки к подносу. — Давайте скорее.
Я отдала ей поднос и вернулась в коридор. Наверное, где-то здесь должна быть моя уличная обувь — не в тапочках же в сад выходить! — но вот где? И где тут включается свет? Я рассматривала стену, когда из кухни раздался голос Нэйлии:
— Вам чем-то помочь, госпожа?
— Да, я хочу выйти в сад, и мне нужна обувь.
Нэйлия подошла ближе, вытирая пальцы полотенцем, протянула руку, и сверху загорелся светильник.
— Госпожа, я, конечно, не имею права вам запрещать, но, может, всё-таки останетесь дома? Только недавно закончился дождь, в саду сыро, а вы не совсем здоровы. Так и простудиться недолго, и господин Адриэн снова станет переживать.
Я тяжело вздохнула. Вот бы обо мне кто-то переживал так же, как Нэйлия о своём господине. Но моё нездоровье явно волнует служанку меньше, чем чувства Адриэна. Я обшаривала глазами прихожую. Наверное, обувь вон в той узкой тумбе возле самой двери.
— Может, будет лучше, если вы дождётесь господина Адриэна и сами попросите его о прогулке? — предложила Нэйлия, слегка встряхнув полотенце.
— А сама я, выходит, ничего решать не имею права? На всё нужно спрашивать разрешение у вас или супруга? — уточнила я и прямо посмотрела на служанку. Нэйлия явно впала в замешательство.
— Нет, конечно, вы вольны выйти в сад, госпожа. Но я же забочусь о вас.
— Или о спокойствии своего господина? — невесело хмыкнула я, продолжая смотреть на неё. Однако Нэйлия оказалась не так проста.
— Так разве не могу я заботиться и о вас, и о господине Адриэне сразу? Вы ведь тоже моя госпожа, и я вовсе не хочу, чтобы вы простудились. Вы и так еле на ногах держитесь. Давайте я лучше сделаю вам ещё отвара, а в сад сходите потом.
Я обречённо вздохнула. Бунтовать как-то разом расхотелось. Не хочу я уже ни в какой сад. Понять бы, что мне теперь можно делать, а что нет. Я резко развернулась и твёрдой походкой проследовала обратно в свою комнату. По телу пробежал колючий озноб, руки похолодели, а к щекам прилила краска. Кажется, я не умею отстаивать свои права. Только бы служанка не увязалась следом!
— Госпожа Элианна, — тихо позвала она, — так вам сделать отвар?
Однако я махнула рукой и, войдя к себе, плотно закрыла дверь. Кажется, мне опять плохо, и лучше бы прилечь…
Глава 28
Адриэн
Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на часы. Без четверти шесть. Пора, пожалуй, наведаться в отдел наблюдения и забрать следящий артефакт для Нэйлии. Я потёр глаза, потянулся к папке с делом Оларии Мариенс, к которому весь день то и дело возвращался. Результаты следствия выглядят сомнительно, но по официальной версии признаков насильственной смерти обычным или магическим способом обнаружено не было.
По-хорошему надо бы повторно допросить слуг: наверняка кто-то из них помнит покойную госпожу. Олария страдала мигренями, перепадами настроения, часто запиралась в своей спальне и плакала, как утверждали близкие. Заключения многочисленных целителей гласили, что у неё хроническая хандра. Вот только, думается, к этому приложил руку её драгоценный муженёк.
Олария наложила на себя руки, спрыгнув с крыши собственного дома, на которую выбралась через чердак. По положению тела судебный целитель заключил, что сомнений в добровольном уходе из жизни быть не может.
Слуги на допросах как один твердили, что между господином и его супругой были прекрасные отношения, но Мариенс вполне способен оплатить услуги нечистого на руку менталиста. Уж слишком сильно не вязалась эта идиллия с постоянной хандрой. Я, конечно, не тёмный целитель, но полагаю, что от хорошей жизни человек страдать хандрой не будет.
Странно одно: почему не допросили личную служанку самой Оларии. Похоже, что записи протоколов просто изъяли из материалов следствия по чьей-то настойчивой просьбе. Надо бы узнать, кто ей прислуживал, и для этого следует найти слуг, работавших у Мариенсов, когда Олария была ещё жива, а через них…
Ладно, этим стоит заняться завтра. Получить разрешение на допросы самых близких к господам слуг и послать бумагу с вызовами. Хорошо бы ещё добиться возможности проверки сознания на предмет ментальных вмешательств, но, боюсь, будет сложно, учитывая положение Мариенса…
Я ещё раз посмотрел на папку, убрал её в верхний ящик стола и закрыл его на ключ. Встал из кресла и выглянул в окно. Дождь перестал, но небо по-прежнему хмурое и серое. Как и моё обычное настроение. А сейчас оно ещё паршивее из-за Полины. Нэйлия пару часов назад сказала, что госпожа спит. Это, наверное, к лучшему: Эксерс считает, что во сне её сознание скорее прояснится. Только вот я не очень в это верю.
В памяти всплыл образ Мариенса, и я поморщился. Если мои подозрения верны, и он каким-то образом причастен к смерти жены, то чем я лучше? И ещё неизвестно, как моё вмешательство скажется на здоровье Полины, даже если она всё вспомнит. А если не вспомнит… Ясное дело, что я в любом случае её не брошу. Но если память не вернётся, возвращать девчонку домой не имеет смысла. А значит, она останется со мной навсегда и единственное, что я смогу для неё сделать, — обеспечить спокойную жизнь без потрясений. И последний пункт плана тоже летит к демонам: я уже не смогу спокойно уйти за грань к родным и бросить Полину на произвол судьбы.
Оглядев кабинет, я проследовал в приёмную. Надо, наверное, всё-таки заняться поисками толкового секретаря. Когда-нибудь. Взяв с вешалки сюртук, я вышел за дверь, запер её и направился к лестнице. На моё счастье, народ ещё не потянулся по домам, так что я почти никого не встретил. Коридор за дверью в отдел наблюдения тоже оказался пуст, но в кабинет Олльерса
