Непокорная жена для ректора - Ольга Кипренская

Я замерла у двери, не решаясь сделать шаг.

— Вы звали, лорд-ректор.

— Звал, — он наконец повернулся к мне. Свет от магической лампы мягко освещал его лицо, сглаживая резкие черты, делая его совсем иным человеком. Его взгляд был не колющим, а уставшим. — Но не для того, чтобы читать нотации. Подойди.

Это было не приказание. Скорее, просьба. Я молча подошла к окну, чувствуя на себе его взгляд. Непривычно мягкий.

Резкий порыв холодного ветра внезапно пробрал меня до костей и заставил колыхаться шторы. Я взялась за ручку и попробовала закрыть тяжёлую створку. Если Каэл хочет, чтобы я осталась здесь, то пусть смирится с отсутствием сквозняка. Или мерзнет в одиночестве.

— Позволь, — он внезапно оказался рядом, его рука легла поверх моей, чтобы помочь. Прикосновение было горячим. Таким обжигающе-горячим, что от него по коже побежали мурашки. Он без усилия закрыл окно, и в кабинете воцарилась тишина.

Мы стояли так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло и лёгкий, тонкий аромат сандала и чего-то терпкого, пьянящего, дымного. Он смотрел на меня, и в его глазах не было привычной насмешки или гнева. Было что-то иное — сложное, глубокое.

— Ты была с ним, — произнёс он. И снова — не упрёк, не обвинение. Констатация. — С Дарнли.

Я кивнула и как можно беззаботнее пожала плечами.

— Он пытался меня развеселить.

Уголки его губ дрогнули в слабой, почти неразличимой улыбке.

— И получилось?

— Отчасти, — честно призналась я.

Он медленно отвел взгляд, сделал глоток из бокала и поставил его на подоконник.

— Он молод. Порывист. Искренен. Талантлив. У него есть свои достоинства, — он говорил тихо, неспешно, словно оценивая не соперника, а интересный феномен. — Но он не для тебя, Алисия.

Почему-то эти слова, сказанные без злости, прозвучали убедительнее любых угроз.

— Почему? — вырвалось у меня, и я тут же пожалела, ожидая вспышки.

Но вспышки не последовало. Он снова посмотрел на меня, и его взгляд был пронзительным, но не жёстким.

— Потому что ты создана для большего. Ты — как неогранённый алмаз. Яростный, своенравный, полный скрытого огня. Он не видит тебя настоящую. Даже имени настоящего не знает. Тебе нужен тот, кто сможет выдержать твоё пламя.

Он пригубил из бокала и как-то незаметно оказался ещё ближе. Жар его тела ощущался даже сквозь плотное платье.

Или я себя накручиваю?

— А ты? — прошептала я. — Ты что видишь?

— Я? — он мягко, почти невесомо коснулся пальцами моего запястья, чуть выше браслета. Его прикосновение было лёгким, как дуновение ветра. — Я вижу вызов. И потенциал, который сводит с ума. Я вижу ту, кто может либо сгореть в своём же пламени, либо осветить им весь мир. — Его пальцы медленно скользнули по коже к браслету, но не сжали его, а лишь обвели контур. — И я не хочу, чтобы ты сгорела. Я не хочу давить на тебя, Алисия. Я хочу направлять. Как река направляет течение, не ломая его силу. Ты сама не понимаешь, насколько ты невероятная.

Его голос был низким, бархатным, лишённым привычного металлического холодного тона. Он звучал искренне. Пугающе искренне.

— Этот браслет, — он не сводил с него глаз, — это не цепи. Это моя рука. Которая не даёт тебе упасть, когда ты оступаешься. Которая пытается удержать тебя от неверного шага. Сегодня... сегодня я почувствовал, как ты рвёшься прочь. И понял, что слишком сильно сжал руку. — Он наконец поднял на меня глаза, и в них читалась… тоска? Боль? Я даже не знаю, как назвать это промелькнувшее чувство. — Прости.

Я застыла, не веря своим ушам. Он извинялся. Лорд Артур Каэл. Самый могущественный маг королевства. Извинялся передо мной.

Надо срочно проверить, не упало ли небо на землю.

— Я... я не знаю, что сказать, — пробормотала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

— Ничего не говори, — он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то новое, незнакомое, тёплое, почти нежное. — Просто знай. Я не твой враг. Как бы ты ни старалась меня ненавидеть. — Его рука мягко легла на мою щеку, ладонь была горячей. Он не пытался притянуть меня, не давил. Просто держал. Как драгоценность. — Я могу быть терпеливым. Я научусь. Если ты дашь мне шанс.

Его взгляд был таким глубоким, что казалось, я могу провалиться в него. В нём не было лжи. Была лишь то самое непознанное чувство, от которого перехватывало дыхание.

Он медленно опустил руку.

— Иди. Отдохни. И подумай над моими словами. — Он повернулся к окну, снова взяв свой бокал. Его силуэт на фоне ночи казался одиноким. — Спокойной ночи, Алисия. И… приходи, когда захочешь.

Я молча вышла, закрывая дверь беззвучно.

Я шла по пустынному коридору, и в груди у меня бушевал ураган из противоречивых чувств. Он был другим. Человечным. Раненым. И в его словах, в его прикосновениях была такая сила, такая магнетическая притягательность, против которой моя ненависть начинала казаться хрупкой и беспомощной. Она просто таяла, как лёд на раскалённой сковородке. Да и я сама становилась какой-то хрупкой и беспомощной, что было странно и непривычно.

Браслет на моём запястье больше не жёг кожу. Он просто был. Напоминание. Но теперь — напоминание о нём. О его словах. И это было страшнее и опаснее любой жестокости. Потому что против жестокости можно бороться. А против этой внезапной, непонятной мягкости у меня не было защиты.

И что мне со всем этим теперь делать?

Глава 31

Библиотека Старой Башни была не просто хранилищем книг — она была живой, дышащей сущностью, хранительницей знаний и самой сутью Академии. Не мозгом, а именно душой. Сердцем.

И историей. Настоящей, непридуманной.

Один призрачный Библиотекарь чего стоит!

Я полюбила здесь бывать, тут даже стены успокаивали, помогали сосредоточиться и ненадолго выкинуть из головы всяких ректоров. Уже больше недели браслет не подавал признаков жизни, а раз так, то и к Каэлу я не ходила.

И от этого было… грустно? Хотя, наверняка, и к лучшему. Всё к лучшему. Разойдёмся, забудем друг друга.

Библиотека стала моим спасением от навязчивых мыслей.

Сегодня я тоже пришла сюда. Позаниматься и отвлечься.

Высокие дубовые стеллажи, почерневшие от времени, вздымались к самому сводчатому потолку, где в разноцветных витражных окнах медленно угасали блики закатного солнца, окрашивая всё в багряные и золотые тона.

Воздух здесь был густым и сладковатым, пахнущим старым пергаментом, пылью веков и едва уловимым, терпким ароматом засохших чернил.

Я пробралась между узкими рядами со стопкой книг к давно