Непокорная жена для ректора - Ольга Кипренская

Понравилось?) Подпишись на автора:)

Глава 32

Тепличный воздух был густым, сладковатым и тяжелым от аромата влажной земли, экзотических удобрений и магической пыльцы, витающей в воздухе видимым сияющим облаком. Солнечный свет, преломляясь через тысячи стеклянных ячеек купола, рисовал на стенах и каменных плитах пола причудливые, постоянно меняющиеся узоры. Я стояла у длинного стола между Лорой и Генри и от нечего делать ковыряла землю в своем горшочке. Рядом на блюдцах лежали семена, похожие на черные перчинки. Муж уехал и ничего мне не сказал! Как меня требовать к себе, так по первому зову, а сам смылся от счастливой семейной жизни и даже не предупредил! Ну я ему это припомню! Вдобавок в теплицу нас набилось как сельдей в бочку — весь поток студентов от травников до магов. Такое бывает, но редко. Например, когда какое-то растение надо сажать или убирать в определенный день. Если разбивать по группам, велик риск, что половина, а то и больше студентов будут ждать шанса полюбоваться на какое-нибудь цветение огневика год, а то и больше. И то с риском не дождаться — магические растения очень капризны. Так что Лора права — намечается что-то грандиозное! — Господа, сегодня мы будем работать с лунными лилиями, — голос преподавательницы травологии, госпожи Мун, был мелодичным и тихим, но каким-то волшебным образом заполнял собой всю теплицу. — Они уникальны. Они цветут только под влиянием чистых, искренних эмоций. Высаживаются лунные лилии только в полнолуние, особенно хорошо растут и набирают силу на Голубую Луну, такую как сегодня. Редкий шанс, господа, воистину редкий! Прошлые потоки так и не смогли получить самые сильные цветы. Кто скажет, для чего используют лунные лилии? Лора с готовностью подняла руку. — Прошу вас. — Лунные лилии используются в целых отраслях магической медицины и не только. Например, сок из корней — один из компонентов сыворотки правды, а в малых дозах используется для восстановления эмоций после стресса. Из цветов можно получить сырье для косметики с невероятным эффектом сияния. Но, естественно, самым интересным эффектом считается ускоренный рост и цветение под влиянием ярких, лучше положительных эмоций, а еще… Госпожа Мун слегка качнула головой, показывая, что достаточно, и приглашающим жестом обвела фронт работы. Генри бросил на меня многозначительный взгляд. — Значит, у некоторых они вообще не вырастут, — пробормотал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы я услышала. Я сделала вид, что полностью поглощена подготовкой почвы в своем глиняном горшке, и проигнорировала его. Сердце бешено колотилось. Последнее, чего мне хотелось сейчас, — это публичного разоблачения с помощью магической флоры. А вдруг я действительно что-то чувствую к Каэлу кроме неприязни? Глупость, конечно, но мало ли! — Теперь, — продолжила госпожа Мун, обходя наши ряды, — положите семя на ладонь. Закройте глаза. И позвольте себе почувствовать то, что вы прячете глубже всего. Радость, грусть, тоску или любовь. Сильнейшее из ваших чувств даст ростку жизнь. Как только почувствуете пробуждение, сразу опускайте росток в почву. Я закрыла глаза, стараясь выровнять дыхание. Не о нем. Думай о чем-то другом. О книгах. Об учебе. О матушке Лозз. О первом успешно сотканном заклинании. О вступительном экзамене. О чем угодно, только не о нем. — Ну что, у тебя вообще есть ростки? Или земля слишком мертвая? — Генри снова наклонился ко мне, притворяясь, что проверяет состояние моей почвы. Его беспокойство было таким искренним, но таким неуместным, что вместо принятия вызвало просто волну раздражения. — Генри, отстань, пожалуйста, — я прошипела, не открывая глаз. — Не буду, — он замер рядом и продолжил, понизив голос до шепота. — Алисия, я вижу, что что-то не так. Ты не спала, почти не ешь, ты вся на нервах. И этот проклятый браслет. Он что, связан с этим? С тем, что ты не можешь ничего чувствовать? Это блокиратор, да? Я резко одернула рукав, но было поздно. Крошечный, едва проклюнувшийся росток в моем горшке вдруг содрогнулся, потемнел и поник, словно его отравили ядом. От него потянулась тонкая струйка зловонного дыма. Генри, чтоб тебя! И надо было лезть под руку! У меня почти получилось! — Ой-ой, — госпожа Мун внезапно появилась за моей спиной, как призрак. — Кто-то пытается обмануть не только цветок, но и саму себя. Генри нахмурился, его лицо выражало полную растерянность. — Что его убивает? Что не так? Я же все делаю правильно! — я уставилась на чадящий росток. — Скрытые чувства, дитя мое, — она грустно улыбнулась, глядя прямо на меня. — Или страх перед ними. Страх признаться даже самой себе. Это яд для души и для всего живого. Если просто злость может быть хорошей питательной средой, то страх, особенно такой, неправильный, постыдный, убивает и эмоции, и душу. Госпожа Сейлор, попробуйте еще раз. Возможно, ваш сокурсник случайно затронул потаенные струны вашей души, куда вы никого не хотите пускать. Попробуйте еще раз, сосредоточившись на чем-то приятном. А вас, господин, я прошу отойти немного в сторону и не мешать! Травы — это вам не бездушная магия, а уж с лилиями тем более нужен особый настрой. — Мне... мне нехорошо. Я могу выйти? — общаться с лилиями мне больше не хотелось, тем более на меня, благодаря Генри, уставились все! Не успела преподавательница ответить, как… — Добрый день, госпожа Мун, добрый день, студенты, — раздался холодно-вежливый голос от дверей теплицы. Воздух вырвался из легких и больше не желал вдыхаться обратно. Все вокруг замерли, будто попав под чары. Каэл стоял на пороге, его высокая, атлетическая фигура в строгой черной мантии казалась инородным телом, темным пятном на фоне буйства зелени и солнечного света. Откуда? Он же уехал! Он не должен был быть здесь! — Лорд-ректор! — преподавательница всплеснула руками, но в ее голосе прозвучала не радость, а легкая тревога. — Какая неожиданная честь... — Я пришел лично проверить успехи своих студентов. Многие из них подают большие надежды, этот набор стал как никогда особенным, и мне хочется понять, так ли они хороши в травологии, как в остальных дисциплинах. Вы же знаете, госпожа Мун, что знание травологии — половина успеха хорошего зельевара, — он медленно, неспешно прошелся между рядами, его бесстрастный оценивающий взгляд скользил по росткам. Студенты замирали под его взглядом, как кролики перед удавом. Наконец он остановился передо мной. Пространство вокруг нас словно сжалось, стало плотным, словно огороженное плотным стеклом. — Госпожа Сейлор, какое разочарование. Но предсказуемое. — его взгляд упал на мой почерневший, мертвый росток. В голосе не было ни гнева, ни разочарования — лишь холодная констатация факта. И мне показалось, что небольшая капля