Шутки Богов. Новая ответственность - Хайдарали Мирзоевич Усманов
Он уже выслушал новости: Андрей, тот самый парень, который некогда считался лишь подающим надежды чужаком, теперь собирался принять в наложницы Богиню. Самую настоящую. Это не просто слух – это подтверждённые сведения, поступившие из столицы.
– Глупость… – Глухо произнёс Ёнсан, пальцами стиснув подлокотники кресла так, что дерево жалобно заскрипело. – Глупость и упущение, которого наш род не имел со времён основания. Мы могли первыми связать его кровью и браком, но старейшины замешкались, выжидали, словно торговцы на базаре. Теперь же он поднимается выше, чем мы когда-либо смели мечтать! И мы должны всё исправить, пока не стало слишком поздно.
Его слова раскатились, словно удар грома. Несколько старейшин невольно отвели взгляд. Первым поднял голос сухоплечий старик с бледной кожей – старейшина Хва Чхун:
– Господин, сожалею, но упущенное ещё можно наверстать. Этот юноша всё же человек, а не божество. Пока он не взошёл окончательно на уровень Доу Ди, с ним можно говорить. Нужно действовать дипломатично, предложить союз, торговые и политические гарантии. Пусть видит в нас не врагов, а союзников.
– Союзников? – язвительно хмыкнул другой старейшина, Хва Ки. – С тем, кто уже собрал вокруг себя жён из сильнейших родов, кто приручил Небесного Дракона, а теперь и Богиню в наложницы берёт? Он не союзников ищет, он род возводит. Свой. Род Дракона! Думаешь, нас там ждут с распростёртыми объятиями?
Гул недовольного шёпота прошёл по залу. Тогда поднялась тема, которая волновала многих, но до этого не произносилась вслух.
– Есть ведь и Соён, внучка главы, – осторожно сказал третий старейшина, Хва Мин. Его голос был мягок, но глаза блестели хищно. – Она по крови и положению – достойная партия. Если её соединить с ним браком, то и мы станем частью этого нового рода. Пускай даже Богиня будет в наложницах – но жена из нашей крови возвысит и нас. Род Дракона не сможет отвергнуть подобный союз.
Слова его вызвали оживление. Кто-то одобрительно закивал, кто-то – напротив, нахмурился.
– Соён всё ещё противится этому браку. – Хмуро заметил старейшина Ки. – Она с юности тянется к свободе, а не к узам. К тому же, если насильно принудить её, это породит только гнев. И у юноши, и у неё самой.
– Женская воля – не камень на пути. – Резко оборвал его Мин. – Род решает, а не девушка. Брак – это инструмент. Она будет против, но ради величия рода обязана подчиниться.
В голосах старейшин всё отчётливее звучал спор. Одни ратовали за переговоры, за мягкость и осторожность, другие – за решительный брак, третий же лагерь заговорил совсем иное.
– А если он станет слишком сильным? – Тихо, почти шёпотом, бросил седой Хва Рён. – А если его Дракон выйдет из-под контроля? Мы же знаем, что такие существа могут уничтожить целые города. Лучше ударить исподтишка, пока он не окреп. Сильный яд, скрытая ловушка, подосланные убийцы – и не будет ни проблемы, ни угрозы.
В зале повисла гнетущая тишина. Все знали, что слова Рёна имеют смысл… Но каждый понимал и обратную сторону. Если ударить сейчас и не довести дело до конца – их род ждёт гибель.
Глава семьи Ёнсан медленно поднял руку, заставив всех замолчать. Его взгляд метнулся по лицам старейшин, задерживаясь на каждом.
– Вы все правы. Но слушайте меня. Вражда с таким человеком нам не по силам. Поднять руку на него – всё равно что самому подписать смертный приговор нашему роду.
Он сделал паузу, тяжело дыша.
– В первую очередь мы должны думать о браке. О Соён. Пускай её сердце противится – наш долг и честь важнее. Если юноша возьмёт её в жёны, мы станем роднёй Рода Дракона. Подумайте, что это значит: рядом с ним уже Богиня. Если в этом доме окажется и наша кровь – положение семьи Хваджон взлетит так высоко, что даже княжеские роды будут вынуждены считаться с нами.
Мягкий гул согласия прокатился по залу. Даже самые ярые радикалы вынуждены были кивнуть. В словах главы звучала холодная правда.
– Сначала переговоры, потом брак. – Заключил Ёнсан. – Всё остальное – вторично. Мы не можем позволить себе упустить второй шанс.
И в зале повисла тишина – тяжёлая, наполненная осознанием того, что отныне судьба их рода неразрывно связана с одним-единственным человеком, которого они когда-то так бездарно упустили.
– Но Соён… – Впервые заговорил сам глава, и его голос был низким, хотя в нём и чувствовалось внутреннее напряжение. – Она упряма и до сих пор отказывалась даже слышать об этом браке.
– Теперь у неё не останется выбора. – Тут же раздался голос одного из старейшин. – Этот союз поднимет её выше всех женщин Поднебесной. Какая ещё невеста сможет сравниться с женой, рядом с которой наложницей сидит сама Богиня? Это не унижение. Это – власть, слава, бессмертный престиж. Даже её гордость не устоит перед таким шансом.
Снова поднялся осторожный старейшина:
– Верно. Брак с ним поднимет весь наш род до таких высот, о которых мы мечтали веками. Даже княжеские дома не смогут игнорировать семью Хваджон, если нашими союзниками станут дракон и Богиня. Мы должны забыть о гордости и упущенных возможностях. У нас есть шанс исправить прошлое.
Споры вспыхнули вновь, но теперь уже в ином ключе. Радикалы ещё твердили о возможной атаке, но их голоса становились всё тише. Мысль о браке, о том, что Соён может стать главной женой будущего Божественного Императора, постепенно вытесняла все другие варианты. Это было рискованно, но несравнимо более выгодно.
Ёнсан сидел, молча выслушивая. Его взгляд был тяжёлым и мрачным, но внутри постепенно выстраивалась логика, холодная, как клинок:
"Да… враг он или союзник – решит время. Но если удастся связать его с нашим родом узами брака, то даже сам Небесный Дракон станет частью нашего наследия. И тогда уже никто не сможет отвергнуть семью Хваджон."
Так постепенно гнев главы семьи начал превращаться в расчёт. И совет, который ещё недавно гудел от противоречий, всё больше склонялся к одной мысли. Их единственная дорога вперёд – не война и не унижение, а брак. Брак с человеком, которого теперь называли главой Рода Дракона.
Хваджон Ёнсан сидел в главном зале под сводами, где изящные балки, расписанные золотыми журавлями и драконами, отражали блики от светильников из нефрита. Перед ним, в полукруге, стояли и сидели старейшины – каждый со своим выражением лица, полным тревоги, расчетов и амбиций. Их слова наполняли пространство, словно острые стрелы, и каждое предложение било в цель, но
