Маг – хранитель Слова - Вячеслав Теркулов
Сплетая нити, как в богослуженьи,
Пустых словес. Ты остановишь время,
Построишь замок и зажжёшь поленья
В камине, запылают всюду свечи…
Начнётся бал для призрачных героев
Под вой животных с опустевших боен,
Пусть он тобою превратится в вечность.
Что-то здесь не так. Если в строчках Ансельма содержится магия Слова, преображающая реальность, то этот сонет уж точно не к добру.
Квентин потрогал ногтем кончик кинжала – острее не бывает. Вытащил из ножен шагу, положил у ног. Посидел немного, подумал, встал и, порывшись в своей сумке, вытащил пистолет, мешочек с порохом и несколько пуль. Нарочно выбрал самые маленькие…
– Мы собираемся на войну? – мурлыкнул Теодор, отвлекаясь от набора.
– Хочешь мира – готовься к войне, – ответил Квентин, орудуя шомполом.
– Неожиданно.
– Вот и я не хочу неожиданной войны. Даже просто неожиданной драки.
Засыпав полдюжины пуль и забив пыж, де Грие уложил пистолет рядом со шпагой.
Тревога никуда не делась. Она оставалась разлитой в воздухе, как зловоние слободы красильщиков. Но с оружием на расстоянии вытянутой руки как-то спокойнее.
Ансельм диктовал.
Кот на удивление ловко вставлял литеры в верстатку.
Время близилось к полночи, когда де Турье прочитал последнюю строчку магистрала.
Началась работа с прессом.
Теодор откуда-то выудил три маски, но не такие, как надевают на карнавалах, и не такие, как носят наёмные убийцы. Прямоугольники плотной ткани с завязками надёжно прикрывали нижнюю часть лица – рот и нос. Дышать, правда, стало тяжеловато, но Квентин понимал – дело в ядовитой краске. Умирать, наглотавшись миазмов крови василиска, не хотелось.
Скоро все плоские поверхности в комнате занимали подсыхающие оттиски.
– Проветрить бы… – проговорил кот. Голос его из-под маски звучал приглушённо. – Быстрее высохнет.
– Госпожа Аделина запретила, – ответил Ансельм.
– Я на месте господина ди Гатто опасался бы её ослушаться, – добавил Квентин.
Теодор зашипел. Вздыбил шерсть.
– Я не для себя стараюсь! – в один прыжок он очутился у окна, толкнул ставень.
Свежий воздух ворвался в комнату лёгким ветерком, разгоняя спёртый воздух. Кот прыгнул ко второму окну.
– Нам нужен сквозняк!
Где-то вдалеке, на здании магистрата пробил клепсидральный колокол.
Один раз. Второй. Третий
Завыла собака за Вонючей канавой.
Дверь бесшумно открылась.
Акт семнадцатый, головокружительный
Переплётные работы
Дверь бесшумно открылась.
Квентин потянулся за шпагой, но вовремя остановился.
На пороге стояла Аделина. Нахмуренные брови и строгий взгляд только добавляли ей красоты. Чёрное атласное платье, вышитое по лифу рубиновой пылью, на шее – чёрная бархотка.
– Госпожа, я… – начал было Теодор, но волшебница властным жестом остановила его.
Не удостоив открытые окна прекрасного взгляда, Аделина спросила:
– Сонеты напечатаны?
– Напечатаны, госпожа, – поклонился кот. – Подсыхают.
– Успели, – кивнула она.
Шагнула в сторону.
В комнату вступил человек… А может, и не человек вовсе. Высокую фигуру – футов семь, не меньше – скрывал бесформенный плащ землисто-серого цвета. Из-под капюшона виднелось лицо, но разглядеть его не представлялось никакой возможности, поскольку грязные бинты закрывали подбородок, рот и нос, а всё, что выше, пряталось в тени.
– Приступай! – приказала волшебница.
Неизвестное существо прошло на середину комнаты. Двигалось оно так, словно суставы на ногах отсутствовали. Но дело знало отменно. Быстро сложило листы в стопку – благо, на каждой странице вверху Теодор поставил порядковый номер сонета. Вытащил откуда-то из-под балахона дощечку прямоугольной формы. Уложил сверху, придавил. Мелькнул нож, срезая неровные или выступающие края бумаги.
Квентин успокоился, отодвинулся подальше. Мало ли что… Вдруг ядовитые испарения ещё не развеялись?
Переплётчик проколол листы шилом, действуя как опытный шорник, размотал толстую и мохнатую нить. Попытался разорвать. Не смог. Пробулькал что-то на незнакомом наречии. Хотя, пожалуй, и наречием это назвать сложно. Человеческое горло только тогда способно издавать такие звуки, когда по нему полоснули кинжалом. Начал прошивать листы мелкими стежками.
Ансельм отошёл в угол, взял лютню, но прикасаться к струнам не спешил, наблюдая за работой переплётчика. Теодор держался ближе к окну. Лёгкий ветерок шевелил пушистую шерсть.
Закончив прошивку, существо в балахоне достало баночку с клеем, густо смазало торец будущей книги. Оглянулось на Аделину.
– Где кожа? – спросила она.
Кот немедленно вытащил из-под стола свёрток. Кожа, снятая с демона, выглядела так, будто была выделана давно, хотя не прошло и недели, как она обтягивала тело Гвидо де Боше или кто там прятался под его личной?
Переплётчик вырвал свёрток из лап кота, как ростовщик кошелёк с золотом, что-то буркнув при этом. Теодор отпрянул, зашипел, вздыбив шерсть на загривке.
Быстрыми и уверенными движениями существо без лица развернуло кожу, приложило к ней дощечки, которым предназначалось стать обложкой, обрезало лишнее. Руки у него работали ловко, в отличие от негнущихся ног. В ход снова пошёл клей – густой, тягучий, янтарного цвета. Тут подмазал, тут подвернул, разгладил, придавил… Быстро, очень быстро появилась готовая обложка – бери, да надевай на книгу.
И тут Ансельм откашлялся:
– Прошу прощения, госпожа Аделина…
Волшебница даже бровью не повела, будто не к ней обращаются.
– Госпожа Аделина! – чуть громче проговорил поэт. – Возможно, не моё дело, но переплётчик нарушил последовательность страниц.
Тут Квентину стало понятно, почему его друг, не выпуская из рук лютни, вытягивал шею и привставал на цыпочки. Ансельм следил, как существо складывает листы.
– Госпожа Аделина! Вы говорили, что магистрал должен быть первым после титульного листа, а он поставил его последним!
Прекрасная дама не проронила ни слова. Она следила за работой переплётчика, который уже пристроил обложку к форзацам и промазал основание клеем.
– Госпожа Аделина! Вы меня слышите? – Ансельм отложил лютню и с несвойственной ему решимостью шагнул вперёд.
Неясная тревога снова нахлынула в душу Квентина. Стараясь не привлекать внимания, он носком сапога пододвинул поближе кинжал.
Теодор тоже насторожился. Прижал уши и оскалился.
Волшебница всё так же стояла неподвижно, глядя прямо перед собой, но переплётчик оторвался от почти законченной работы и повернулся к Ансельму.
Взмах руки, скрытой широким рукавом, отбросил поэта к стене.
Квентин, подцепив кинжал за крестовину, подбросил его вверх, перехватил левой рукой, замахнулся… Но переплётчик оказался стремительнее. Доля мгновения понадобилась ему, чтобы развернуться к де Грие. Полыхнули багровым три глаза из-под капюшона.
Щелчок длинных суставчатых пальцев!
Поэта приподняло к потолку. Горло сдавила невидимая пятерня, сминая гортань.
С яростным мяуканьем прыгнул на врага Теодор, распрямляясь в полёте, словно огромная пушистая стрела. Когтистая лапа рванула серый балахон, опрокидывая переплётчика. Существо упало, взмахнув конечностями. Кот перепрыгнул через него и врезался в Аделину… пройдя волшебницу насквозь.
